ПРИЮТ ГРАФОМАНА > МУКИ ТВОРЧЕСТВА
Аттракцион неслыханной щедрости, или Покормите модератора
Верочка:
А почему топик называется "Покормите модератора"? Кушать хочется? Или модератор здесь приравнивается к шредеру?
Можно я пока стихи выложу, а то работа над фанфиком что-то медленно продвигается?
(стихи не a-la fan fiction)
Danya:
Верочка, топик так называется, потому что есть такая штука - метафора, которую хомо графоманусы должны знать, любить, холить и по-всякому применять. А еще потому, что мне так хочется.
Стихи, разумеется, можно. И чем нефанфичнее, тем лучше ;)
HELEN:
Ох, Верочка...
Бойся данайцев, дары приносящих!! (с)
Пока я лежал под машиной и обливался маслом, старуха Наина Киевна, ставшая вдруг очень ласковой и любезной, дважды подъезжала ко мне с тем, чтобы я отвез ее на Лысую Гору. "Говорят, батюшка, машине вредно стоять, -- скрипуче ворковала она, заглядывая под передний бампер. -- Говорят, ей ездить полезно. А уж я бы заплатила, не сомневайся..." Ехать на Лысую Гору мне не хотелось. Во-первых, в любую минуту могли прибыть ребята. Во-вторых, старуха в своей воркующей модификации была мне еще неприятнее, нежели в сварливой. Далее, как выяснилось, до Лысой Горы было девяносто верст в одну сторону, а когда я спросил бабку насчет качества дороги, она радостно заявила, чтобы я не беспокоился, -- дорога гладкая, а в случае чего она, бабка, будет сама машину выталкивать. ("Ты не смотри, батюшка, что я старая, я еще очень даже крепкая".) После первой неудачной атаки старуха временно отступилась и ушла в избу. Тогда ко мне под машину зашел кот Василий. С минуту он внимательно следил за моими руками, а потом произнес вполголоса, но явственно: "Не советую, гражданин... мнэ-э... не советую. Съедят", после чего сразу удалился, подрагивая хвостом. Мне хотелось быть очень осторожным, и поэтому, когда бабка вторично пошла на приступ, я, чтобы разом со всем покончить, запросил с нее пятьдесят рублей. Она тут же отстала, посмотрев на меня с уважением.
;D
Верочка:
Стихи выложу, только тапками не кидайте, а лучше похвалите.
п.с. выложу только самые поздние, а то самые ранние относятся к тому периоду, когда мне было 13... наивная я тогда была - жуть!
буду выкладывать по одному стихотворению в посте, чтобы обозначить границы.
Мой белый ворон, что чернее тучи,
мой верный спутник и послушный раб.
Твое крыло не тронет солнца луч,
лишь тихий шепот обо мне - твой враг.
Мой черный ворон, что белее снега,
в минуты чаянья не помнишь обо мне.
Слепая полночь и огни родного брега...
Не скоро станет дом на теплой целине,
не скоро будет петь расщелина лесная,
на сердце навевая сладостный покой...
Мечты и слезы, все пустое, знаю!
Позволь мне насладиться нежною мечтой,
скопить немного сил для долгой ночи,
я знаю, будет путь неблизким вновь.
Все будет точно так, как ты захочешь,
я потеку по твоим жилам, словно кровь.
Мой дикий ворон, знаешь, что я буду ведать,
я не забуду, как мой путь был крут.
Не буду помнить сны твоей победы
лишь потому, что знаю, как тебя зовут.
Есть лишь несколько красных яблок
и бутылка вина на столе.
Я все помню: как мы встречались
и как были вдвоем на заре,
как на наши лукавые лица
отражал свои краски восход.
Ясно вскрикнула рыжая птица,
по дали зашуршал пароход...
Я живу, словно в маленькой сказке,
и не знаю, что это не сон.
Я не знаю, что стоит снять маску
и загнать свои мысли в вагон,
увезти их отсюда податьше,
уничтожить, сломать и согнуть.
Чтобы не было лжи или фальши.
Чтобы лечь, помечтать и заснуть.
Мне снился сон. Она пришла,
закрыла плотно дверь и ставни.
Она сказала: "Я должна
сказать тебе о самом главном.
Что цель полета, как мечты,
закрыта зымкой невесомой.
Не видишь этой красоты -
ты затерялся средь знакомых,
знакомых лиц, которых до звонка
швырнули в небо, словно камни".
Она сказала: "Я пока
скажу тебе о самом главном.
Я помню этот день и час,
что нас сравнял, судьбе подобный.
И слезы брызнули из глаз,
и ветер выл тоской загробной,
и вьюга снежная мела,
на землю опускаясь плавно..."
Она сказала: "Я пришла.
Забыла я сказать о главном".
Ветер звенит в ночи,
страстная зимняя вьюга.
Слышишь меня, не молчи!
Мы потеряли друг друга.
Думаешь, ты одинок?
Жестами, мыслями, снами,
с нами шагнул за порог,
вышел на улицу с нами.
Руку свою протяни,
трепетно-алое сердце
спрячь, сбереги, сохрани,
скрой за невидимой дверцей.
Пусть это будет секрет.
Сумрак. Меня ты не слушай.
В нежном дыму сигарет
нежные прятались души.
То ли яд, то ли кровь,
то ли смерть, то ли бред,
то ли вечная мерка сомнений.
То ли сон, то ли явь,
то ли жизнь, то ли боль,
то ли просто бесплотные тени.
Есть ли рай на земле,
есть ли ад в небесах
или просто открытая бездна.
Никогда не видал,
никогда не слыхал,
что бывает любовь бесполезна.
Не бывает любви -
не бывает разлук,
не встречает ночь сердце, волнуясь.
Вновь пронзают огни
мертвой глади закат
и сплетенье несозданных улиц.
Заглянув за порог,
прошептала она:
"Я тебе все, что было, прощаю".
Так сказала она.
Я сижу о окна.
А в руке моей - чашка без чая.
Ты хочешь знать, о чем мечтаю я?
Ты хочешь знать, о чем я думаю сейчас?
Мы оба правы в соей жизни, ты и я.
Я ошибалась в своей жизни много раз.
Хоть я ошиблась и теперь, но все же я
жалею лишь о том, что Бога нет.
Жалейте же меня, мои друзья.
Я отдаю вам свой последний свет.
Ты хочешь знать, чего хочу теперь?
Так знай - забыться на рассвете,
не помня зла, не помня прожитых потерь,
и ощутить, как тяжелеют веки...
Ангел мести, ангел смерти,
постучи в мое окно.
Вы мне верите? Не верьте.
Все едино, все равно.
Я - ребенок, я в неволе,
я - лишь пыль для ваших глаз.
Вы могли бы мне позволить
быть влюбленной, но не в вас?
Вам мечты мои известны
о добре и тишине.
Почему же вы - о, бездна! -
не утихнете во мне?
Верочка:
А вот этот стих пожалуй что фанфиковский: написан под впечатлением от просмотра моего любимого Страгейта.
Я не кричу и не плачу, увидев смерть,
просто молча кусаю посиневшие до дрожи губы
и, в сотый раз терзая кипятком обожженный нерв,
говорю: "Пошли отсюда" нарочито грубо.
Кто укорит меня: "У тебя очерствевшее сердце",
кто невзначай полоснет понимающим взглядом.
Что б вы знали, душегубы, солдаты, имперцы...
Мне не надо любви и упрека мне тоже не надо.
Но, вернувшись назад, мы все об одном мечтаем:
о тепле очага и пушистом звере в коленях,
чтобы кто-то нас обнял, сухими губами лаская,
и утешил внутри звенящий ток переменный.
И тогда можно снова идти в бой, в атаку,
видеть смерть в глазах себя и другого,
снова жить, умирать и опять воскрешаться,
чтобы нам победить, чтобы всем нам увидеться снова...
Ну вот, пожалуй, и все стихи, достойные внимания.
Навигация
Перейти к полной версии