Тот, кто рисует...
Я умею считать до пяти. Это очень много, потому что мои родители не умеют считать вообще. Я слышал, что люди в Запретном месте тоже умеют считать. И не только до пяти. А ещё у них есть вещь, которая измеряет время. С её помощью они могут узнать, сколько времени прошло со дня их рождения. Я умею считать, но не знаю точно, когда я родился. Мне два раза по пять лет, хотя своего дня рождения я не знаю. Но хочу знать. Хочу знать, когда я родился; хочу знать, что там, наверху, между звёздами; хочу знать, кто живёт в запретном месте; хочу знать, как измеряется время; хочу знать всё!
Я не умею писать. Всё, что я чувствую, я выражаю в своих рисунках. Хотя рисовать запрещено. Рисовать, писать, читать, учиться чему-то, кроме того, как работать. И мой посёлок работает. Целый день они трудятся на своих маленьких клочках земли, чтобы добыть скудное пропитание. Мои родители работают больше всех, потому что им нужно прокормить ещё и меня. Я не работаю. Я калека и не могу ходить. Мои родители и моя сестра заботятся обо мне. Но только потому, что законы запрещают меня убивать. Они ненавидят меня, желая, чтобы я умер. А я не хочу умирать. Я хочу жить. И хочу знать!
Утро ещё не настало, а я уже не сплю. Я рисую, пока меня никто не видит. Рисую то, что вижу из окна рядом с моей постелью: ночное небо, огни Запретного места, видные издалека, светящиеся огни, которые спускаются с неба вниз, к другим огням. Ещё я рисую свою семью, свой посёлок, когда они работают, рисую себя, хотя никогда не видел своего лица. Я рисую на бумаге. Это самое драгоценное, что у меня есть. Когда-то давно, когда я ещё ходил, к нам в посёлок пришёл странный чужой человек и попросил воды. Никого не было дома, кроме меня, и я дал. За это он подарил мне бумагу и несколько карандашей. Я спрятал их. Он начал учить меня считать, но тут пришли люди, и он убежал. Я не знал, почему. Теперь знаю. Отец видел, что я говорил с чужим и ударил меня так, что я скатился по ступенькам. С тех пор я не хожу, но с того момента мечтаю снова увидеть того чужака, который научил меня считать до пяти. После того, как он ушёл, и я стал рисовать, я пытался нарисовать его портрет. Мне долго не удавалось. Теперь, став взрослее, я сумел сделать это. Я очень хочу показать его кому-нибудь, но не могу. Закон запрещает рисовать и помнить такое.
Ночью мне приснился чёрный жук. Это знак беды. Она не заставила долго себя ждать: сестра нашла кусочек карандаша. Последнего, который у меня остался. Она отдала его старейшинам. Отец узнал об этом и избил меня. Он говорил, что я должен был помнить закон: ничего нельзя брать у чужаков; нельзя иметь то, что рисует. Он ушёл к старейшинам узнать мою участь. Но я уже догадываюсь, что они сделают со мной: отнесут в лес и оставят там, чтобы я умер. Сейчас рядом со мной никого нет и я прячу в одежду свои рисунки. Я не хочу оставлять их здесь, потому что решил кое-что для себя и не отступлюсь от своего решения. Вот и старейшины. Один из них говорит:
- Ты согрешил. А значит, достоин наказания. Ты скрыл свой грех. Значит, наказание будет двойным. Тебя оставят за пределами посёлка. Мы забудем о тебе и о том, что ты когда-либо рождался.
Это самое жестокое. Ведь у жителей моего посёлка нет ничего, кроме памяти. Памяти, из которой я теперь исчезну. Ну, что ж, я готов к этому. Готов заплатить за то, что сделал и сделаю. То, что я собираюсь совершить, очень трудно, но я достигну своей цели. Я узнаю, кто живёт в Запретном месте! Во что бы то ни стало я доберусь до него!
Мать берёт меня на руки и выносит из дома. Я чувствую, как она дрожит и знаю, что, не смотря на все запреты и приказы, она будет помнить обо мне. Бедная мама. Она несёт меня далеко, как ей и приказали, но она по-своему любит меня. Поэтому несёт в сторону Запретного места, надеясь, что кто-нибудь найдёт и спасёт её сына. Она садит меня на кочку возле странной полосы, похожей на тропу, только шире. Я догадываюсь, что на другом её конце - Запретное место. Мама что-то суёт мне в руку и быстро убегает. Я знаю, что это еда, поэтому прячу её и сползаю с кочки. Мне предстоит очень долгий путь, но я не могу остановиться.
Уже много времени я ползу по краю этой широкой тропы. Еда давно уже съедена, но голод ещё не пришёл. Я очень устал. Мне так больно, горько и одиноко, что хочется плакать. Но я не могу. Не сейчас. Уже ночь и я почти не вижу, куда ползти. Сзади приближаются огни и слышен странный шум. Я останавливаюсь, оборачиваюсь и вижу странное летающее сооружение, в котором едут двое чужаков. Они замечают меня и тормозят, быстро выпрыгивая из своего сооружения. Один из них подбегает ко мне и вскрикивает:
- Доктор, посмотрите, это же ребёнок! Он так необычно одет. Откуда он? Не из города же?
Какие странные слова. Я пытаюсь понять их, но не могу. Второй чужак тоже подходит ко мне и проводит надо мной странной вещью, а теперь смотрит на неё, одновременно говоря:
- Нет, конечно. Но здесь есть старый посёлок, где живут затворники. Он вероятно, да нет, точно, один из них. Я обнаружил у него строе повреждение позвоночника, недостаток витаминов, минеральных веществ и ещё много чего такого. Он не может ходить, потому что его повреждение не было вылечено, как следует. Этого не могли сделать только затворники. Они не признают хирургического вмешательства, как и многого другого. Удивительно то, что ребёнок в таком состоянии жив! Но вот что он здесь делает?
На это ответил я:
- Меня изгнали.
Второй чужак удивлённо посмотрел на меня:
- Что?
- Меня изгнали - я нарушил законы. Меня хотели оставить в лесу, чтобы я умер, но мать принесла меня к этой тропе. Я полз к Запретному месту.
- Боже мой, какая бесчеловечность, так поступить с ребёнком. Что же ты сделал такого?
- Почти пять лет назад один чужак дал мне карандаши и бумагу. Я скрыл их ото всех и рисовал.
Заговорил первый:
- Но откуда ты знаешь, сколько прошло лет?
- Я считал, сколько раз опадает листва на деревьях.
- Ты умеешь считать?
- Только до пяти.
- Ты поистине чудо, а не ребёнок. Мы должны помочь тебе. Майки, подержи сканер, я возьму его на руки.
Он осторожно поднял меня, подошёл к сооружению и аккуратно сел в него вместе со мной. Тут было тепло, и я согрелся. Второй чужой тоже влез в сооружение, сделал что-то, и мы стали двигаться в сторону Запретного места. Я задремал и проснулся только тогда, когда хорошенько выспался. Проснулся в странной маленькой комнате, выкрашенной в белый цвет. Кроме постели, на которой я лежал, здесь было много странных механизмов, к которым меня присоединили тонкими трубочками. В дверь вошёл человек в белом, один из тех, кто нашёл меня. Он быстро обвёл взглядом механизмы и только после этого сел рядом со мной:
- Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше. Могу я узнать, где нахожусь?
- Это больница. Здесь врачи лечат людей. Так, как я тебя. Я доктор Эрик Ле Сел. А как зовут тебя?
- Зовут?
- Да. У тебя же есть имя?
- Нет, у нас не принято давать имена.
- Но нам же нужно как-то тебя называть.
- Скажите, а как называется этот мир?
- Этот мир - тоя планета - называется Сеяния.
- Тогда зовите меня Сей.
- Хорошо, Сей, как скажешь.
Неожиданно я вспомнил:
- А я вас знаю: вы были у нас в посёлке пять лет назад. Вы подарили мне бумагу и карандаши.
- Да, я знаю. Мы нашли твои рисунки. В том, что с тобой произошло виноват только я.
- Нет. Я рад, что так случилось. Посёлок всегда был слишком тесен для меня. Благодаря вам я вырвался из него. Я никогда не смогу отплатить вам за это.
- Ладно, сейчас отдыхай. Тебе ещё нужно долго лечиться. Может быть, ты даже сможешь ходить. Когда выздоровеешь, мы подумаем, что с тобой делать.
Сейчас мне уже двадцать пять. Я здоров, могу ходить и работаю декоратором на компанию "Альдебаран". Тогда, почти пятнадцать лет назад, я попал на станцию этой компании, где работал мой приёмный отец, доктор Ле Сел. Благодаря ему я смог учиться и поступил в Университет компании на Альдебарао, где получил диплом декоратора. Я редко появляюсь на Сеянии - только чтобы повидаться с отцом, который всё ещё работает на станции врачом. В своём посёлке я больше никогда не был. Лишь один раз я видел мать. Когда однажды я прилете на станцию и отправился к отцу, который жил в городе недалеко от неё, она стояла возле дороги. Мы смогли поговорить, хоть она так и не сказала, что там делала. Мама очень радовалась за меня, но я видел, что она мало что понимает из всего сказанного мной. Потом она ушла, и мы никогда больше не виделись. А пока я путешествую между звёзд, создаю интерьер новых станций, меняю его на старых, делаю всё, чтобы люди, которые работали и будут работать на них, чувствовали себя, как дома. Чтобы им было хорошо. Последние два года я путешествую не один - со мной моя жена. Мы долго шли к этому, но теперь мы вместе и этим счастливы. Скоро вместе с нами будут летать мой отец и наши дети. И пусть мой дом - это маленький кораблик, пронзающий космос, я никогда не забуду свою родину и того, что сделало меня таким, каков я есть сейчас.
