ГЛАВА 2
ДЕКС
Забавно, я никогда не видел, чтобы мужики падали в обморок, словно нервные барышни. Этот такой и оказался – нервная барышня.
На допросах, которые ему учинила Вейр, он упёрся – с места не сдвинешь, и делов-то было – сообщить код доступа.
Но – нет, решил пойти на принцип, чем ещё больше разозлил Вейр, даже Шеппард согласился, что стоит попробовать применить давление, и уже отнюдь, не психологическое, хоть и не высказал этого открытым текстом… А я так просто взбесился: надо же, какой придурок принципиальный, нашёл время, когда рогом упираться – рейфы у нас чуть не на голове сидят, Атлантис, того и гляди – разнесёт в клочья, а он тут ломается, как шлюха в холодную ночь!
Я смотрю на экран, показывающий, что происходит в комнате – Вейр наклоняется к Кавенаху и что-то говорит, выражение её лица не обещает ничего хорошего, а он презрительно ухмыляется в ответ, отрицательно качает головой и отвечает что-то, наверняка, ехидное… Урод… Ничего, нужно только подождать, когда он устанет…
Когда я захожу в комнату, он сидит с самым скучающим видом, закинув ноги на стол; но, едва увидев меня, сразу же вскидывается, а потом отодвигается как можно дальше. Я вижу в его глазах страх, хоть он и старается не дёргаться – он знает, зачем я здесь. Знает, что его ждёт боль.
Шеппард сказал, чтобы я его сильно не калечил. По возможности, избегать переломов. Но, видимо, пару мелких костей, всё-таки, придётся сломать. Возможно, пальцы. Для компьютерщика, как и для музыканта, руки – главное. С этого и начнём. А если не подействует, то у меня в кармане лежит кусок верёвки с часто навязанными, твёрдыми узлами – если правильно затянуть её вокруг конечностей или головы, то боль от переломов покажется лёгкой щекоткой…
Я уже представляю, как он будет орать от боли и, переводя дыхание и обливаясь потом, расскажет, наконец, то, что требуется – в комнате находится микрофон. Я медленно приближаюсь, прикидывая, с какой его руки начать, и понимаю, что мне доставит удовольствие причинить боль тому, кто постоянно мотает нервы МакКею, раздражает Шеппарда, и, самое главное, шпионит и доносит на Вейр.
Но… Поганец лишает меня развлечения, потеряв сознание. И как теперь с ним быть? Я, в абсолютной растерянности от произошедшего, снимаю с него очки – сам не знаю, зачем - и обнаруживаю, что они слегка запотели. Так и есть – на висках выбившиеся пряди волос слиплись от пота, глаза полузакрыты, только край радужки чуть виден, рот приоткрыт… Лицо абсолютно бледное. Похоже, не притворяется. Ну, и что теперь делать-то?
Едва я раздражённо бросаю очки на грудь Кавенаха, как в открывающуюся дверь влетает Шеппард.
- Что ты с ним сделал?
- Ничего… Я к нему и подойти не успел, как он упал в обморок.
- Отбой. Он тут ни при чём. – Джон с облегчением переводит дух и вызывает медиков.
Отбой, ну надо же… Ладно, развлечение можно перенести и на потом.
КАВЕНАХ
Невероятно. Меня продали свои же. Никогда не поверю, что я не был в списке подозреваемых первым. Само моё назначение в Атлантис было уликой: Вейр не непогрешима – и она решила избавиться от меня, выставив шпионом «Треста», чтобы я уже ни под каким видом больше не появлялся в Пегасе.
И все, без особых возражений, согласились с её решением. Разумом можно понять: отчаянные времена – отчаянные меры, но что делать с разочарованием в тех, кому доверяешь свою безопасность и саму жизнь? У меня не осталось ни надежды на справедливость, ни веры в людей. Всё вытеснили страх и отчаяние, и осознание того, что я – жертва, которую легче всего принести ради всеобщего блага. Мне осталось лишь огрызаться и язвить, чтобы никто не догадался, как же мне страшно…
Три несанкционированных закодированных сообщения, которые я отправил с «Дедала», пытаясь узнать о судьбе подчинённых… Противоречия, на которых меня подловили… Обвинение, которое звучит – глупее некуда… И почему кто-то решил, что я знаю эти проклятые коды доступа для перезапуска защитного механизма при перегрузке МНТ? Кому-то было очень удобно выставить меня крайним, но в Атлантисе никто не задумался об этом – ко мне просто прислали палача.
Я ни секунды не сомневался, что Ронон Декс способен быть очень жестоким и творить ужасные вещи, но не предполагал, что он применит свои способности по выколачиванию информации именно ко мне. Уж ему-то я ничего не сделал, мы в неделю и парой слов не обменивались, потому что просто не о чем… И тем неожиданнее было то, что Декс сам вызвался быть заплечных дел мастером.
Когда я уже устал от бесконечной нервотрёпки, которую организовала мне Вейр, и ждал, когда придёт очередной допросчик, вдруг стало ясно, что в городе что-то происходит. Я не слышал шума, не видел беготни и суеты, но по нервозности Вейр и Шеппарда сообразил, что дело совсем дрянь. Эвакуация. Это значит – переполненный пассажирами «Дедал». Нехватка места, воды и продуктов. И воздуха. Мотание между вспомогательной базой и Атлантисом, а затем – прыжок к Земле. Удлинённые вахты. Каждый человек на счету. Значит, меня должны вот-вот телепортировать на корабль. Но вместо этого…
Едва я увидел, как Декс неторопливо заходит в комнату, я понял, что означал насмешливый и презрительный взгляд Вейр в ответ на мой ехидный вопрос: «О, неужели вы будете меня пытать?». Она УЖЕ знала, КТО будет меня пытать. И не секунды не сомневалась в эффективности применяемого метода.
Внимательный, изучающий взгляд сатедианца и его точные, неторопливые движения хищника тут же мне дают понять, что Декс вынет из меня любую информацию – даже ту, которую я не знаю. От ужаса во рту пересыхает, подкатывает тошнота. Кожа становится словно ледяная. Не слишком сильная до этого головная боль вдруг начинает давить на глаза откуда-то изнутри черепа, комната странно наклоняется, и я самым позорным образом проваливаюсь в глубокий обморок.
