ГЛАВА 4
КАВЕНАХ
… Потрёпанный листок бумаги. Объяснение моего назначения в Атлантис. Цена моего присутствия здесь. Теперь, когда Вейр больше нет, всё это кажется таким неважным, мелким… Странно, что эта бумажка вдруг вновь обнаружилась именно сейчас, когда Элизабет не стало. Она смогла бы понять, почему я так поступил – а о прощении я не прошу: мне слишком хорошо знакомо предательство тех, кому я доверял.
…Требование докладывать обо всех недочётах, неудачах, промахах. В первую очередь – оценка решений, принимаемых доктором Вейр. МНК хочет иметь независимого эксперта. Гражданское лицо, которым можно манипулировать в обход военных директив и устава. Шпион. Доносчик. Первая реакция нормального человека, у которого родители не забыли вырастить совесть – сказать «нет», но… У всего есть цена. И у каждого.
Я не знаю, почему Вейр меня невзлюбила едва ли не с первого взгляда. Бывает. Скорее всего, не хотела, чтобы результат её невнимательности постоянно маячил у неё перед глазами, да ещё и огрызался на замечания.
А я, как выяснилось, с самого начала повёл себя неправильно. Отказался признать лидером женщину – но так уж я воспитан. И Вейр припомнила мне это. И быстро указала мне, ГДЕ моё место. Закономерно: я, пусть и ошибочно, числюсь главой отдела, но от ответственности за мою некомпетентность меня освобождать никто не собирался, как и сколько-нибудь облегчить мою жизнь, уделяя мне лишнее внимание, тоже. Впрочем, мне бы никогда не пришло в голову просить о помощи. Разве что потребовать, чтобы меня не отвлекали и дали спокойно работать. Но и в этом мне отказано, ибо Вселенная вращается только вокруг Родни МакКея…
…Белый стандартный конверт, без грифов и официальных пометок, только две строчки, написанные твёрдым мужским почерком: кому и какого числа вручить. Таких писем несколько: МакКею, Шеппарду, Бекетту, мне, ещё кому-то… Я не знаю, что в других письмах. Но я знаю, кем написано то, что адресовано мне. Этот человек заметил ошибку Вейр и использовал её. Он знал, что только Вейр сумеет наверняка отбиться, когда МНК вцепится в неё; он знал, что Элизабет не побоится нести ответственность за промахи и неудачи ВСЕЙ экспедиции. И МНК некогда станет разбираться в огрехах всех остальных участников, когда САМА Элизабет начнёт разбираться с МНК.
Вот только я всё это понимать начал значительно, значительно позже. А тогда, узнав о возможности отправить послание на Землю, я, наконец-то, решился заплатить требуемую цену, повесив на себя надпись крупными буквами: ГНИДА. Теперь я знаю, почему должен был направить свой отчёт непосредственно автору письма… В МНК не должны догадаться, что ими тоже манипулируют – ради блага человеческой цивилизации.
Я сижу на самом крае пирса, свесив ноги над океаном, скрытый от посторонних глаз выступом водозаборника – здесь никто не догадается меня искать, и я могу немного побыть наедине с самим собой. Ветер вырывает из рук измятое письмо и уносит его в океан. Мгновение, и белый листок становится неразличим в барашках морской пены.
…Ах, генерал О`Нилл, думали ли вы о том, что почувствовала бы доктор Вейр, знай она, что письмо, которое она протягивает мне, содержит ваше предательство? И как бы отнеслась к тому, что вы делаете меня соучастником всего этого? Сумела бы она простить вас, да и меня тоже? Не смотря на её умение разбираться в людях, я всё же сомневаюсь, что великодушие Элизабет простиралось настолько далеко…
ДЕКС
Сегодня случайно увидел, как Кавенаха спустили с лестницы. Лестница была не слишком высокая, но всё же… Караулили двое, из морпехов. Кавенах возвращался, должно быть, со своей пробежки, и в узком месте не разошёлся с задирами. Обычная уличная ситуация – «ты-чего-толкаешься?», слово за слово, тычки - и я только успел увидеть, как гадёныш нырнул с лестницы головой в пол. Нападавшие тут же исчезли в слабо освещённом и по вечернему пустом коридоре.
Всё это не моё дело, в общем-то. Я не обязан возиться с этим уродом. На Сатеде за стукачество ему бы в тот же день устроили что-нибудь похлеще… А потому я просто разворачиваюсь и отправляюсь в сторону своей берлоги. Но ухожу не далеко. Неуютно как-то становится. Вспомнилось, как он хреново выглядел, когда на допросе в обморок сполз. И если я сейчас уйду, а он загнётся, то я буду подлецом, ни чем не лучше его самого.
А потому я разворачиваюсь и направляюсь обратно к лестнице – только поглядеть, жив ли он. Когда я, как можно тише, подбираюсь к спуску, то вижу, что Кавенах сидит на ступеньках и держится за голову. Нормально, значит, до медпункта сам доползёт.
- Как ты думаешь, скандал подождёт до утра, или уже сегодня нам будет обеспечена головная боль от его нытья?
Я аж подпрыгиваю от неожиданности – никогда не подозревал, что Шеппард умеет ходить настолько тихо.
- Пусть только попробует заныть, на ночь глядя – возьму у Картер степлер и зашью ему рот!
Джон только усмехается на мою угрозу и смотрит вслед медленно хромающему в медпункт Кавенаху.
Я тоже смотрю в удаляющуюся спину и размышляю: случайно ли здесь также оказался Шеппард, или… Моя догадка мне категорически не нравится, потому что я вынужден подозревать Джона. А ещё мне не нравится, что я беспокоюсь об этом слабаке.
КАВЕНАХ
- Боже ж ты мой, ну как так можно? Вы, правда, думаете, что я вам поверю? – Карсон своими причитаниями и требованиями сознаться начинает мне действовать на нервы. Я уже жалею, что попёрся в медпункт. И так бы обошлось – ведь ясно же, что сотрясения нет.
- Док, я всего лишь упал с лестницы – какой в этом криминал?
- Вы СЛИШКОМ ЧАСТО падаете с лестницы, милый мой. В этот раз я скорее бы поверил, скажи вы, что бодались с носорогом, неизвестно как попавшим в Атлантис.
Ага, с двумя носорогами. Хорошо, что послезавтра «Дедал» уходит обратно к Земле.
Бекетт, сообразив, что в этот раз я тоже не сознаюсь, откуда синяки и почему разбиты очередные очки, что-то пишет в медкарте и, вздохнув, отпускает меня.
- Завтра вы на больничном. Зайдите за новыми очками. Постарайтесь не есть твёрдой пищи и не пить много жидкости. И, разумеется, никаких физических нагрузок. Сотрясения нет, но с вашей-то дистонией давление лучше не поднимать…
Отлично – про умственные нагрузки ничего не сказано. Значит, можно будет спрятаться с ноутбуком в водозаборнике и спокойно поработать.
Только шагнув под душ в своей ванной, я понимаю, что у меня болит совсем не голова и не разбитая скула. Болит что-то внутри. И не физически. ТАКУЮ боль причиняет только обида. Я даже не могу определить её причину. Может быть, это обида на случайный взгляд под ноги, где в гладком полированном полу предательски отразился силуэт стоящего на лестнице человека, которого, благодаря дикарской причёске, ни с кем нельзя перепутать. Обида на того, кто мог быть зачинщиком этой разборки, или, наоборот, мог её предотвратить, но промолчал…
