Когда я вернулась, Айран что-то вычитывал в компьютере, а Тина уснула в моей комнате.
- Много интересного вычитал? – невинно поинтересовалась я.
Рейф фыркнул, я подошла ближе к нему, его запах сводил меня с ума, я едва сдерживалась, что бы не обнять его.
- За год я изучила все эти данные, но так и не поняла, зачем проводился эксперимент, - очень тихо сказала я.
Рейф не услышал меня или сделал вид, что не услышал, тут на меня, что-то наехало:
- Хватит, если продолжишь просматривать дальше, я тебя стукну!
Рейф удивленно посмотрел на меня, я же крикнула ему в сознание:
« Не тревожь МОИ тайны!!!»
Вот черт! Опять с громкостью перегнула.
Через два часа рассвет, и Айран покинет меня, как жаль!
Тут же меня окатила волна раздраженности: меня раздражал рейф-ученый, искалечивший мою жизнь, если найду его – убью! Я представляла разные способы мести, и это доставляло какое-то садистское удовольствие. Раздражили земляни-атлантийци, которые сделали наших «не съедобными»!
« Черт! Как же надоело все!» - злилась я, как обычно забыв поставить барьер, - « хотя присутствие Айрана, как-то успокаивает…»
- И чем же? – дерзко улыбнувшись, спросил рейф, подслушав мои мысли.
Я глухо зарычала:
- Тебя не учили, что подслушивать не вежливо!
Я придирчивым взглядом обвела лабораторию, на предмет чего-нибудь увесистого, до потери пульса хотелось стукнуть его.
Подойдя к моей коллекции камушков, собранных у озера, и начала выбирать самый тяжелый.
Рейфа, походу расперло любопытство:
- Что ты делаешь?
- Выбираю, каким камнем бы тебя треснуть!
Рейф промолчал, наверное, не поверил, что ж покажем какая я иногда «пушистая»!
Айран опять начал искать, что-то в компьютере, выбрав любимый камушек, размером с кулак, я его запустила в рейфа, как раз по шее. Рейф повернулся ко мне, я стала ощущать его раздражение.
- Я же говорила, - сказала я, прикинувшись невинной овечкой.
Он посмотрел на меня рассерженным взглядом и отвернулся. А я, с чувством выполненного долга, пошла, будить Тину – ей лучше уйти к Дереку, он, наверное, переживает за сестру.
Растормошить сестру мне удалось, а вот отправить к Дереку – никак!
- Не пойду! – упрямилась Тина, - ни за что!
- Почему? - удивилась я.
Тина хотела, что-то сказать, и одновременно нет, затем собралась с силами и сказала:
- Я ношу его дитя.
- Это же чудесно, Тина, - обрадовалась я, - а Дерек знает?
Сестра мотнула головой:
- Нет.
- Почему? – ошарашено смотрела на сестру я.
- Его родители как-то сказали мне, что им не нужно невестка из неблагоприятной семьи, - сказала сестра.
- Ты любишь его? – серьезно спросила я, Тина кивнула, - а он тебя?
Сестра вновь кивнула, а я строго сказала:
- Тогда забудьте о них! Просто будьте вместе!
Все-таки я уговорила ее пойти домой, пообещав, что проведу.
Уже светало, прохладный ветерок доносил запах моря, а слух ласкал нежный шелест листьев.
Когда мы пришли в деревню, люди уже стали выходить из домов, ведь настал сезон урожаев и ставать приходиться с солнцем. Селяне начали злобно на нас смотреть, точнее на меня, Тину и родителей жалели – в такой хорошей семье родился урод… С горя отец запил, а со временим убил мать, меня обвинили в этом.
- Тина, нам нужно прощаться, - тихо сказала я, и немного промолчав, продолжила, - навсегда.
- Почему? – спросила Тина, она не хотела меня терять.
- Мне нет места в этом мире,- грустно ответила я, - я покину дом через врата предков.
- Приложив руку к груди Тины, я прошептала:
- Я навсегда останусь в твоем сердце, сестра.
Я ушла, оставив Тину, было больно, но необходимо.
« Будь счастлива, сестра!» - мысленно прошептала я, и взглянув в небо продолжила, - «надеюсь, когда-нибудь и я буду счастлива!»
В лабораторию возвращаться не хотелось, и, решив искупаться в озере, пошла в самое сердце леса. А вот и оно, на рассвете озеро просто прекрасно. Внезапно я почувствовала слабость, я села на землю и ждала, пока ощущения голода исчезнут. Чертов ученый! А о кормлении он, интересно, задумывался? Обычная пища утоляет лишь телесный голод, а вот голод рейфов ни как. Присоски у меня нет, обычная ладонь. Интересно сколько мне осталось? Я хочу, что бы Тина знала, что я умираю, видимо я прирожденная актриса, раз умело скрываю это уже четыре месяца. Слабость отпустила, но огонь сжимающий сердце – нет.