Теперь этот полет можно официально считать завершенным. Выпутавшись из ремней, фиксирующих летчика в кресле, Малек по откидному трапу спустился из кабины на, так сказать, твердую поверхность планеты. «Разбор боя будет на общем собрании звена, а до этого пока есть как минимум два арна свободного времени. Хвала Nay'savevyen» - подумал он. Сразу после завершения полета разбор не проводили, давая время пилотам в спокойной обстановке проанализировать свои действия в ходе вылета. Куда это время можно потратить, было продумано еще во время полета. А именно: пункт а) поесть; пункт б) поспать. А дальше уже будет видно. Правда, прежде чем приступить к осуществлению этих пунктов, требовалось сменить летный гермокостюм на более подходящую повседневную форму. На это пришлось потратить четверть арна; в основном на то, чтобы спуститься в подземную часть базы и дойти до помещения предполетной подготовки, где обычно переодевались перед отправкой на вылет и по возвращении. Сейчас там оказалось на удивление мало народу. Сняв гермошлем, Малек на мгновение замер, разглядывая в зеркальной поверхности шлема свое отражение; из глубин зазеркалья на него смотрело бледное лицо с тонкими нежными чертами и большими черными глазами; длинные черные волосы, обрамляли лицо и спадали на лоб. Он убрал шлем, вместе с остальным скафандром, в специальный шкаф и надел обычную кожаную форму. Еще раз глянув на свое отражение, Малек поправил воротник и покинул помещение, отправившись прямиком в столовую. Народу там было как всегда полно; «конечно, как есть, так все тут как тут» - подумал летчик, пока шел через все помещение к штатному столику их эскадрилии. Но едва он успел проглотить пару кусков и наколоть на вилку третий, как его трапеза оказалась прервана. И причина возвышалась прямо перед ним – широкоплечий атлет, на две головы выше Малека ростом – Ламен, пилот, летавший в третьем звене их эскадрилии. И судя по его злому, направленному на Малека, взгляду; он был чем-то недоволен.
- Я должен был сразу догадаться, что на 65-13 был именно ты. – прошипел Ламен, грозя Малеку указательным пальцем.
- А, так значит, это тебе предоставили честь командовать той бандой воздушных акробатов. Поздравляю. – произнес Малек, откладывая вилку. - Так по какому поводу вы посмели прервать мой обед?
- Я должен сказать тебе прямо в лицо, и чтобы все слышали, что ты мелкий трусливый вонючий тралк, способный только подло расстреливать беззащитных и беспомощных! – громко произнес атлет.
- Так это значит, ты теперь влился в ряды беззащитных и беспомощных. Чтож, от имени личного состава эскадрилии де-альт пять приношу свои глубочайшие соболезнования, мы все скорбим по утерянной Ламеном трудо и дееспособности. – усмехнулся Малек.
- Грррррр. – в ярости прорычал оппонент, отбросив в сторону стол и схватив Малека за воротник.
- Так значит, ты назвал меня идио… - не договорив свою гневную тираду, Ламен подавился воздухом, получив от Малека удар под ребра. На микрот тот ослабил хватку, и Малек оказался на свободе.
- Нет, зачем же говорить об очевидном факте? – произнес Малек. Ламен ничего не ответил, а просто бросился в атаку. В столовой начался настоящий хаос, в центре которого осыпали друг друга градом ударов два пилота, умело применяя выученные приемы боевых единоборств и попутно круша все, что имело несчастье подвернуться под руку. Только руки-ноги мелькали.
Наконец, другие летчики, бывшие в столовой, пришли в себя и растащили дерущихся; кого-то успели послать за дежурным офицером. Та явилась незамедлительно и с немалым удивлением осмотрела интерьер столовой, точнее то, что от него осталось. Вид был такой, как будто здесь разорвалась средних размеров бомба; от мебели остались лишь жалкие изуродованные обломки, из потолочных и настенных светильников чудом уцелел лишь один, остальные были разбиты вдребезги; кое-где в стенах торчали ножки от стульев и столов. Остатки еды были равномерным слоем размазаны по стенам, потолку, полу и по тем, кому в момент драки не посчастливилось здесь оказаться.
- И как вы объясните все здесь произошедшее? – спросила она, взглянув на Ламена. В ответ тот молчал, глядя в пол.
- Разрешите сказать. Мы отрабатывали приемы рукопашного боя, сэр. – нарушив гробовую тишину, произнес Малек. По большому счету, это была абсолютная правда.
- Так точно. – сникшим голосом подтвердил Ламен.
- Найти более подходящее место, было выше ваших сил? – спросила офицер.
На этот вопрос подходящего ответа уже не оказалось.
- Вы двое арестованы вплоть до разбора полетов. Надеюсь, полтора арна вам обоим хватит, чтобы поумерить свой пыл. – вынесла вердикт офицер.
Обоих летчиков препроводили на гаупвахту базы и развели по одиночным камерам. Когда за ним захлопнулась дверь, отрезав его от внешнего мира, Малек первым делом привел в порядок свою несколько пострадавшую во время схватки одежду. Попадание под арест его не сильно озадачило, что заслужили то и получили. Было бы хуже, если бы их заставили наводить в столовой порядок. Он окинул взглядом свое временное пристанище, кровати в камере, естественно не оказалось, поэтому пришлось растянуться на полу. Усталость сказалась в полной мере, и уже микрот спустя, Малек погрузился в глубокий сон.
Разбудил его лязг открывающейся двери; на пороге стоял охранник.
- Летун, закончилось твое наказание; ступай на свой разбор, тебе как раз времени хватит, чтобы добежать. – произнес он.
Малек поднялся на ноги и вышел из камеры. Успеть вовремя было необходимо, поэтому пришлось побегать. По пути в голову лезли странные мысли о принципе таких наказаний. Лишить свободного времени? Чушь, его и так хватает ровно на то, чтобы два раза в сутки поесть, а редких арнов сна – только чтобы не заработать истощение нервной системы. Наказание как раз позволяло лишний раз поспать. Зато оно убойно работало на перспективу – если ты попал на гаупвахту, то на время выбываешь из учебного процесса и ,чем чаще ты туда попадаешь, тем сильнее отстаешь. Учебный минимум это 4500 арнов налета и ни микротом меньше, отстал, будь добр наверстать иначе дрен тебе, а не квалификационный минимум. В общем, эмпирическое правило гласило: общее время, проведенное на гаупвахте, увеличивало время обучения на срок втрое больший.
Подобные мрачные размышления подстегивали и заставляли бежать быстрее; к двери аудитории, где должен был начаться разбор полетов их эскадрилии, Малек успел ровно за 20 микротов до начала. Когда он только попал сюда, то сильно боялся этих разборов, мало приятного, когда перед лицом всех летчиков эскадрилии тебе указывают на те ошибки, что ты допустил в ходе выполнения полета; и самое обидное, что на разборе эти ошибки казались самыми очевидными и грубыми. Потом понемногу этот страх сошел на нет; уже была уверенность в своих действиях и знаниях. Малек вошел в аудиторию и сел на свободное место; Ламен тоже был здесь, заняв место на противоположной стороне помещения. Ровно в назначенное время явился командир эскадрилии, и разбор начался. Поочередно вызывали летчиков, и они рассказывали о том, какие задачи выполняли в ходе вылета и каковы были результаты. Для наглядности, приводились схемы маневров на больших трехмерных проекторах. После того, как летчик заканчивал рассказ, офицеры эскадрилии задавали ему различные вопросы. Так поочередно заслушивали выступления всех летчиков эскадрилии. Когда дошла очередь и до Малека, он спокойно рассказал о своем учебном бое и ответил на вопросы офицеров; замечаний по его действиям ни у кого не возникло. Следующим вышел Ламен – к его действиям в ходе боя также не было претензий; исход данного боя определил случай – такое было заключения. Ламен вернулся на свое место, искоса поглядывая в сторону Малека. Ведомые Ламена за свои действия в том бою получили сполна, и, по большому счету, совершенно справедливо. Разбор длился ровно два арна, и после завершения летчики стали расходиться. В этот момент прозвучал голос командира эскадрилии:
- Прошу остаться пилотов Малека и Ламена.