Спецоперация
- Смотри, Тёмка молодняк строит. Клизму им показывает и объясняет, как она работает.
Мы с Ковалёвым стояли в коридоре штаба и ждали, когда Колчан закончит разговор со своим гостем. А пока ждали, глядели в окно. Обрамленный пыльной рамой Тимирязев расхаживал перед двумя замершими навытяжку рейфами и говорил им что-то бурное. В руке у него была ведерная клизма, и он периодически наставляя её то на одного визави, то на другого. Неожиданно он сделал резкое движение наконечником клизмы снизу вверх. «Молодые» отпрянули.
- Показал, с какой скоростью он им в случае чего вставит, - ухмыльнулся каптри.
- Если у них есть куда вставлять, - рассеяно откликнулся я.
- Нету, так Тёма провертит. Хирург он, или не хирург? Ишь, забоялись, хе-хе-хе…
Рейфы, покорно склонив белые головы, опустились на колени и уперлись раскрытыми правыми ладонями в затоптанный плац.
- А это, наверное, ихний вариант «Начальник, землю жрать будем!», - прокомментировал Ковалёв. – Кстати, поза подразумевает действие. О, угадал!
Тимирязев неторопливо обошел коленопреклоненных рейфов сзади и отвесил каждому по пинку. Бедняги полетели вверх тормашками. Тёма помахал клизмой им вслед.
Мне хотелось курить, но не хотелось далеко отходить от кабинета – уж больно особенный гость там сидел: руководитель службы внутренней безопасности улья. Прибыл он сегодня утром. Тощий, словно скрученный из колючей проволоки рейф с волосами, забранными в тугую «французскую» косу. Глаза на узком, с запавшими щеками лице казались припорошенными пеплом, но если вглядеться пристальней, становилось ясно, что под пеплом гуляет желтый яростный жар. Одно слово, железный парень. Замполит как его увидел, так и сказал:
- Здравствуйте, Феликс Эдмундович.
И честь отдал.
Феликс Эдмундович пожелал встречи с командующим ОВК, и получил её - Дзержинским не отказывают. Между прочим, вон та, кубарем катящаяся по земле парочка прилетела вместе с ним. Начальник занялся делами, а оставшиеся без призора малолетки стали подбивать клинья к нашим воинам-строителям. За что, собственно, и огребли от старшего товарища.
- Лозовой, Ковалев. Зайдите. – Это Соломонов из кабинета выглянул. Наконец-то.
Мы чинно вошли, взяли под козырек и отрапортовали, что такой-то и сякой-то по вашему приказанию прибыли.
- Вольно. Садитесь, - угрюмо бросил Колчан. – Сейчас товарищ рейф…
- Феликс, - с коротким смешком поправил сидящий напротив рейф, - мне уже объяснили, в честь кого это имя. Я не против.
Колчан мрачно скосился на замполита, Соломонов с захватывающим интересом изучал трещины на потолке.
- …товарищ Феликс обрисует вам ситуацию.
Дзержинский огладил короткую белую бородку и начал без предисловий:
- Моего агента схватили на планете под названием Хофф, и его надо вытащить. Но, как я уже объяснил вашему командующему, именно сейчас у нас проходят сложные переговоры с другим, не совсем дружественным нам ульем, и мне было отказано в организации спасательной операции – у клана на счету каждый боец. Мне разрешили взять лишь двух стажеров, но они будут скорее помехой. Так что, - рейф посмотрел через стол мне в глаза (интересно, почему мне, а не Ковалеву?), – я рассчитываю на вашу помощь. Мы ведь союзники?
Ну, раз уж гость таращился на меня, то и говорить мне.
- Точно, союзники. Скажите, агент – человек?
Рейф кивнул. Я недоверчиво усмехнулся.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вообще-то люди для вас просто еда. А тут человек спаливается на задании, и вы готовы собирать целую экспедицию. Почему бы вам просто не плюнуть на него?
Феликс оперся локтями о стол и опустил подбородок на сложенные домиком пальцы.
- Справедливый вопрос, я отвечу, - медленно произнес он. – На самом деле люди для нас не одинаковы. Есть те, которые пища. Есть те, с кем можно сотрудничать с выгодой для обеих сторон. А есть те, что веками живут с нами. Наша Семья. Человек, о котором речь, из последних, я знал его отца, и деда и прадеда. Я учил его так же, как сейчас учу его сына. И я честью клялся, что не брошу его в беде, а моя клятва стоит дорого. Я достаточно ясно объяснил свои мотивы?
- Предельно, – сказал я вслух, а про себя подумал, что всё плохо. Личные мотивы в таких делах, да учитывая рейфский темперамент… Короче, лучше б голова у Дзержинского была холодной.
- Ваш командир охарактеризовал вас, - здесь рейф слегка мне поклонился, - как профессионала. Позвольте вкратце объяснить, что представляют собой хоффаны. В техническом плане они развиты лучше многих, но значительно уступают вам. Скажем так, они уже научились использовать электричество, но еще не додумались до двигателей внутреннего сгорания...
- Тогда зачем вы заслали туда нелегала? – удивился Ковалёв. – Это бессмысленно, на Хоффе, каким вы его описали, нет ничего для вас интересного.
- Есть, - коротко сказал Феликс. – Весь свой научный потенциал они бросили на биологию в ущерб всему прочему. Их цель сделать людей несъедобными для нас. И мой агент заботился, чтобы они не достигли результатов.
- Саботаж? – понимающе кивнул я. - Грамотно. Правда, с человеческой точки зрения осуждать хоффанцев трудно…
Феликс неприятно улыбнулся, сверкнув треугольными кончиками клыков.
– А вы взгляните на это с другой стороны: хоффаны живы, лишь пока они далеки от успеха. Иначе мне придется оповестить всех рейфов, и прибывший к планете флот будет долбить их с орбиты до тех пор, пока не выжжет землю на километр вглубь.
Почти забытый мной Колчан неожиданно кашлянул и беспокойно заворочался на своем стуле.
- Алексей Степаныч, заканчивай с расспросами. С этой минуты вы с Ковалевым временно поступаете в распоряжение товарища рейфа. Выделяю вам ленкомнату, там детали обсудите. – Он всем телом развернулся в сторону Феликса. – Вы уже можете туда пройти, это напротив, через коридор, а я, с вашего позволения, перекинусь парой слов со своими людьми.
Рейф без пререканий собрал лежавшие рядом с ним папки и вышел.
- Валентин Сергеич! - шепотом вскричал я, но генерал поднял вверх палец:
- Ша, Лёша, я знаю, что ты хочешь сказать: нам не нужно лезть в их внутренние разборки. Так вот, чтоб ты был в курсе, сначала Феликс настаивал на полноценной военной акции, я еле-еле отбоярился: наврал, что наши Вооруженные Силы давали клятву не начинать войну первыми, и мы лучше всем скопом сделаем харакири, чем её нарушим. На этом фоне небольшой диверсионный рейд - просто подарок. Расцени это как операцию по освобождению заложника. Ну, и не забудь про, цитирую, «будем долбить с орбиты до тех пор, пока не выжжем землю на километр вглубь». Нас это тоже может касаться, и даже больше, чем чертовых Хофанцев, мать их… Откажемся помогать – перестанем быть союзниками. А нам против космического флота не выстоять, все умрём. Так что приказываю вам с Ковалёвым выручить этого несчастного шпиона. Всё! – генеральский палец отклонился от зенита на 90 градусов и указал на дверь. – Идите, разработайте хороший план. И осуществите его! Успехов.
- Как-то это всё неприятно, - пробурчал Ковалев, когда мы опять оказались в коридоре. – Хотя, скажем, Тёмку я люблю всем сердцем, но в общем и целом выступать за зубастиков неохота.
- А мы не за них выступаем, - успокоил я. – Мы за себя выступаем. Слышал, что Колчан говорил? Если выбирать между нашей базой и какими-то незнакомыми мне людьми, то я однозначно голосую за базу.
Дзержинский зря времени не терял. Содержимое папок уже поджидало нас, разложенное на столе.
- Это снимки из космоса и составленная на их основе подробная карта города. Моего человека держат здесь, – коготь рейфа воткнулся в отмеченный крестиком квадрат. - Это комендатура, вот фотографии во всех ракурсах. К сожалению, поэтажный план раздобыть не удалось.
Я взял напоминающие тонкую пластмассу листы и полюбовался комендатурой анфас и в профиль. Да-а, дорогие Хоффаны, премий за архитектуру вам не видать, мрачные пятиэтажные кирпичи с зарешеченными окнами на конкурсы не допускаются.
- Ух ты, вылитая наша казарма в Североморске, - возрадовался Ковалев, в свою очередь ознакомившись с шедевром. - А откуда известно, что объект здесь?
- Агент снабжен вживленным передатчиком, Хоффаны не знакомы с подобными технологиями и обнаружить его не смогли. – Феликс подвинул мне очередную стопку фотографий. - Мы запустили управляемый минизонд, но окна, похоже, не открывают никогда. Поэтому зонд просто снял каждое помещение через стекло. Фотографии вот в этой пачке, пронумерованы. Точно так же пронумерованы окна на общем плане, видите?
Вместо номеров я видел какие-то непонятные загогулины, и честно в этом сознался. Феликс выдал удивительно знакомое словцо, и, заметив, как мы с Ковалевым переглянулись, смущенно пояснил:
- Наш энтузиаст от медицины у вас нахватался и весь улей заразил. Ничего не можем поделать - эти слова так сами с языка и прыгают. Но к делу. Я вам буду передавать фотографии комнат, и показывать, какие окна им соответствуют.
Таким манером мы совершили экскурсию по комендатуре и не обнаружили главного: камер. Окна шли без пропусков, и располагались слишком близко друг к другу, следовательно, о скрытых помещениях речи не было. Оставался самый гадкий вариант – подземный.
- Всё верно, камеры в подвале, - кисло подтвердил Феликс. – Хоффаны обожают строить под землей, думают, им это поможет…
Я встал и начал расхаживать из угла в угол, заложив руки за спину. Мне случалось разрабатывать планы нападений на разные подземные объекты, и всегда этому предшествовали недели кропотливого сбора информации… целых тонн информации: вентиляция, канализация, толщина грунта, возможность подкопа через подвал стоящих сверху зданий… На это нет времени. И нет возможности.
Рейф сохранял абсолютную неподвижность, только вертикальные зрачки бегали вслед за мной как у часов-ходиков в виде кошки: пять шагов влево – тик, пять шагов вправо – так. Меня эти бегающие зрачки слегка нервировали.
- Феликс, знаете ли вы, что такое чечётка? - неожиданно спросил Ковалев.
Лоб Дзержинского пошел удивленными горизонтальными складочками.
- Что, простите?
- Значит, не знаете, - констатировал подводник. Он откинулся на спинку стула и помахал в воздухе одной из фотографий. – Ничего, я вас научу. Когда всё закончится, вам придётся её станцевать. Потому что я знаю, как вытащить вашего человека.
Он развернул фотографию так, чтобы её одновременно могли видеть и Феликс со своего места, и я, опершийся о торец стола. Рейф придвинулся со стулом ко мне и, улегшись грудью на столешницу, вцепился взглядом в картинку. Мне тоже пришлось наклониться, и макушка Феликса оказалась у меня прямо под носом. Я ощутил слабый горьковатый запах, явно парфюмерный. Рейфы пользуются туалетной водой? Кто бы мог подумать…
- Пока Лёха скрипел половицами, я внимательнейшим образом изучил комнаты, - вещал каптри, - и вычислил, где сидит комендант. Вот здесь, - для убедительности Ковалев хлопнул ладонью по снимку. – Тут самый шикарный стол, и вообще вся обстановка богаче. Но главная удача, что окно выходит на задний двор, где паркуется весь их транспорт, ну, то есть все их лошади, вот, их на фото видно. Конечно, если я не ошибся, и эта закорючка та же, что и на этом окне, - он выложил рядом с первым снимком второй, с фасадом здания. Значок на окне посередине третьего этажа и впрямь походил на тот, что украшал крупный план комнаты.
- Да, номера одинаковые, - проскрипел Феликс.
- Отлично! – Ковалев снова откинулся назад и закачался на стуле с победительным видом. – Знаете ли вы, дорогие товарищи, что в славном городе Североморске проходили однажды антидиверсионные учения? И ваш покорный слуга как раз играл за команду диверсантов? Да-а, – капитан с мечтательной улыбкой закинул руки за голову, - между прочим, мы выиграли, и всех потом наказали: «диверсантов» за успех, прочих – за плохие результаты учений, но это лирика. Главное, что мы выкрали из штаба командующего, и сейчас я вам расскажу, как.
Когда он закончил, мы немного помолчали, переваривая. Затем я сказал:
- А что, может получиться. Давайте нарастим на этот хребет мясца. Только, Феликс… - Рейф рывком повернул голову. То, что я хотел сказать, могло выйти мне боком, но вопрос должен был быть решен здесь и сейчас: - Поклянитесь мне, что не бросите нас Ковалёвым в беде. Поклянитесь честью!
- Союзники мне не доверяют? - Феликс выпрямился. Его лицо напряглось, скулы четче проступили под бледной кожей.
Я глотнул сухим горлом.
- Феликс, я доверяю вам, но там, на Хоффе, мне будет легче сосредоточиться на деле, если мы обменяемся личными клятвами. Я даю вам слово советского офицера, что не брошу вас ни при каких обстоятельствах, и того же жду от вас.
Мою речь сопровождал какой-то тихий рокот, и только когда он неожиданно смолк, я сообразил, что это рейф рычал. А потом прекратил. Феликс шумно выдохнул через нос и сказал:
- Клянусь.
Уф!
- И пообещай, что чечётку спляшешь, - неожиданно ляпнул Ковалёв, этот светоч подводной мысли. Ну конечно, ему-то боятся нечего - у него с рейфами личные отношения!
- Обещаю, - прошипел Феликс, и даже странно, что это слово, продавленное сквозь острый частокол клыков, достигло наших ушей, а не шлепнулось на пол, нарезанное ленточками.
