НАЗВАНИЕ: A New Day Yesterday
АВТОР: Фелиша
БЕТА: Tabiti
КАТЕГОРИЯ: джен
ЖАНР: angst, drama, POV Дина
РЕЙТИНГ: PG
РАЗМЕР: мини (10 000 слов)
ДИСКЛАЙМЕР: Мы, фикрайтеры, существа бесправные.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: альтер-6.01
САММАРИ: Кто бы мог подумать, что день, когда Дин узнает о новом витке Апокалипсиса, окажется едва ли не самым счастливым в его безумной, щедрой на крутые повороты жизни.
СТАТУС: закончен.
За окном пикапа проплыл мотель «Сосны Сисеро», и Дин вдавил педаль газа в пол, стараясь как можно скорее оставить позади это наполненное «призраками» место. Увы, со стороны кладбища в город вела только одна дорога, иначе он предпочел бы объехать чертову гостиницу по большой дуге, как делал каждый раз с элитным кварталом, где три года назад расплодились подменыши. По правде говоря, Дин не знал, смог бы он выполнить данное Сэму обещание, живи Лиза по-прежнему в «Утреннем Холме», где почти каждая улица полосовала по сердцу осколками воспоминаний. Но Брейдены, на его счастье, в том же месяце переехали – Лиза просто физически не могла жить в доме, в котором она оказалась заперта наедине с монстром, принявшим облик ее сына, да и Бен, как бы он ни храбрился после похищения, больше не чувствовал себя там в безопасности. Типичная человеческая реакция: сбежать от своих страхов в соседний штат или хотя бы другой конец города, отгородиться от жестокой реальности, притворившись, что на новом месте никакая сверхъестественная жуть тебя не найдет. Что ж, в таком случае надо быть умнее и ни в коем случае не пускать в свое убежище полубезумных от горя экс-охотников, о мести которым мечтают демоны, ангелы и бывшие коллеги, не считая полудюжины недобитых в свое время кровожадных тварей!
Дин стиснул челюсти, отгоняя возникшую перед внутренним взором картину: шесть свежих могил, шесть закрытых гробов, утопленных в ярких, удушающе-пахучих цветах. Пять взрослых и один детский – совсем крошечный, размером с кукольную коробку… Сидевший рядом Бен, словно заглянув в мысли Дина, издал судорожный, рваный вздох и зажмурил покрасневшие от слез глаза. Впрочем, парнишке и своих кошмаров хватало – он ведь тоже был на похоронах и видел пепелище, оставшееся на месте дома его бабушки и дедушки... Боже, если бы не жуткий скандал, который Бен закатил, заявив, что никакая сила в мире больше не заставит его смотреть, как взрослые превращаются в идиотов, сюсюкая с красной, сморщенной и орущей как сирена мартышкой, гробов было бы семь, а не шесть! Лиза, ее родители, сестра, зять и новорожденная племянница…
Неисправная проводка, сказали пожарные, трагический несчастный случай, подтвердили эксперты, а копы, раздраженные странными и неудобными вопросами, очень быстро стали поглядывать на Винчестера с подозрением, как всегда готовые повесить преступление, если таковое все же обнаружится, на первого встречного. Его даже в участок вызвали – новичок в городе, чужак с темным прошлым и дальше по тексту, но Кас с Бобби на прощание выправили Дину надежную, правдоподобную «легенду», вполне способную обмануть провинциальных законников, а реальных доказательств поджога ни у полиции, ни у самого Винчестера на сей раз не было.
Ни серы на месте пожарища, ни жалоб на перебои с электроэнергией от соседей. Сводки погоды и те молчали, а ведь даже в Пало-Альто, где банда Желтоглазого явно старалась не светиться, наблюдались перепады температуры и грозовые бури. В Сисеро же на первый взгляд царили тишь да гладь, да Божья благодать, и даже Бобби, когда Дин ему позвонил, заикнулся было о возможном несчастном случае, но Винчестер скорее поверил бы в искреннее раскаяние Люцифера, чем в подобное совпадение. Нет, это была месть, причем чертовски хорошо просчитанная – трех месяцев в нежных объятиях Лизы, научившей Дина дышать под грузом всепоглощающей душевной боли, оказалось достаточно, чтобы осознать, каким благословением стала для него эта женщина, рискнувшая впустить его в свой дом и в свое сердце. Потеряв ее, Дин как будто вернулся обратно в тот майский день, когда его мир раскололся, словно сухая земля кладбища Сталл, и рухнул в бездонную пропасть, полную адского огня. Новая рана пришлась как раз на незажившую старую, разбередив ее еще сильнее, хотя, казалось, хуже, чем тогда, быть уже просто не может.
Боль и вина. Бессильная ярость и глухое, черное отчаяние. Не защитил. Не уберег. И так много не сказал! Лизе – спасибо, брату – сколько тот для него на самом деле значит. Непонимание, обиды, предательство… Проклятье, да за последние полтора года они с Сэмом наворотили такую кучу косяков, что впору было возненавидеть друг друга, и хотя Дин давно простил брата, вроде бы яснее ясного продемонстрировав это, когда передумал сдаваться Михаилу, Сэмми ведь как девчонка – любит ушами… Любил. И кто его знает, этого лохматого балбеса, может, он до последнего считал, что Дин по-прежнему винит его во всех грехах, начиная с вынужденного предательства и заканчивая Апокалипсисом, который тот по большому счету сам же и начал. Да, Сэм крепко налажал, но, черт возьми, не Дину в этой ситуации было бросаться камнями!
Пока брат был жив, он как-то не задумывался о том, чтобы озвучить все это – до Чикаго все мысли Дина были сосредоточены на поиске Всадников, после – на том, чтобы не сорваться в последний момент и не запереть Сэма в проклятом бункере, разрисовав стены противоангельским орнаментом. Теперь же невысказанное давило на сердце сильнее призрачных пальцев медсестры Глокнер. Не давало вдохнуть полной грудью, в буквальном смысле пригибая к земле, как будто бы горя и чувства вины и без того было недостаточно, чтобы швырнуть последнего из Винчестеров на грань безумия.
Сэм, к слову, знал, о чем просить – продолжи Дин охотиться, он бы и месяца не продержался, подставился бы какой-нибудь твари, подсознательно ища быстрой смерти. А Лиза стала для него якорем, этаким островком нормальности, держащим его наплаву, и вероятно, однажды они с Беном действительно смогли бы заменить Дину семью, если бы его прошлое не напомнило о себе, вдребезги разбив все иллюзии.
И ведь уже не исправить ничего, разве что пойти на ближайший перекресток – в Аду он будет хотя бы немного ближе к Сэму, а Лиза вернется к сыну и заживет счастливо, навсегда забыв побитого жизнью охотника Дина Винчестера, из которого все равно никогда не вышло бы хорошего мужа и отца. Как не получилось достойного сына и брата!
Подъехав к дому, Дин вздохнул с облегчением, заметив припаркованную на другой стороне улице машину Бобби. Помощь ему сейчас не помешала бы – не в расследовании, так с Беном, смотревшим волком и совершенно не желавшим слушаться. Спасибо хоть на людях прилично себя вел, следуя за Дином хвостиком, а то преждевременный визит социальной службы был последним, в чем охотник сейчас нуждался. Впрочем, он не винил мальца – Бен знал, кого мать впустила в дом, видел демонские ловушки под входными ковриками и стопроцентно подслушивал, когда Дин исповедовался Лизе, в очередной раз упившись в хлам. Сложить два и два после этого было нетрудно, особенно для такого сообразительного ребенка, как Бен, да Дин особо и не скрывал, что гибель Брейденов на его совести. И с ненавистью этого мальчика, которого он мечтал назвать сыном, Дин тоже смирился бы, прекрасно понимая, что заслужил ее всю до капли, если бы не одно «но»: им как-то предстояло сосуществовать дальше, причем, скорее всего, в замкнутом пространстве бесконечных мотельных номеров и еще более тесном нутре Импалы.
Не то чтобы Дин мечтал повторить «подвиг» отца, но, во-первых, он никогда не бросил бы Бена без присмотра, зная, что тот вполне может оказаться следующей жертвой, а во-вторых, лишившись в одночасье всех своих родных, парень остался один-одинешенек на этом свете, и соцработники уже тянули к нему свои загребущие лапы. Лучшее, на что Бен мог рассчитывать, попав в систему, это приемная семья, которой будет дело не только до опекунского пособия, а что касается приютов, своими порядками недалеко ушедших от колоний для несовершеннолетних, то Дин, пожалуй, предпочел бы денек повисеть на дыбе у Аластара, чем снова очутиться в одном из них. А уж Бену, домашнему, «маминому» ребенку, он этого кошмара тем более не пожелал бы – кочевая жизнь и учеба по фальшивым документам выглядела, по мнению Дина, куда более привлекательно. К тому же, они всегда могли осесть у Бобби…
Однако Бен идти на контакт был явно не расположен, избегая и игнорируя Дина с вызывающими уважение изобретательностью и упорством. Вот и сейчас, не успели они припарковаться, как пацан пулей вылетел из машины и побежал к дому. По-хорошему, следовало бы остановить его и сделать очередное внушение по «технике безопасности», а потом самому проверить коттедж на предмет незваных гостей, но Дин еще в ночь трагедии поставил по периметру полную защиту от всей известной ему нечисти, включая ангелов, да и Бобби не стал бы торчать посреди улицы, не будь местность полностью чистой.
– Что-то мне этот демарш чертовски напоминает, – хмыкнул старый охотник, выбираясь из машины навстречу Винчестеру.
– Ну, у него хотя бы есть на то веские основания, – Дин на мгновение прикрыл глаза, пережидая привычную вспышку боли, вызванную картинкой из прошлого: Сэмми-подросток едва ли не на ходу выпрыгивает из Импалы и, не слушая гневных окриков отца, исчезает в номере мотеля, от души хлопнув дверью. – Спасибо, что приехал, Бобби, – обняв старика, Дин позволил себе немного затянуть объятия, как в детстве, черпая в них уверенность и силу. В семье Винчестеров подобные изъявления чувств всегда были негласным табу, ну, за исключением ситуаций жизни и смерти, может быть, а вот Сингер никогда упускал возможность потрепать их с Сэмом по плечу, а то и сграбастать в охапку при встрече, даря им хотя бы немного столь необходимого родительского тепла.
– О чем речь, сынок, – по-отечески тепло улыбнулся Бобби, направляясь вслед за Дином в дом. – И не казни себя, это не твоя вина.
– А чья же? – ожег его взглядом Винчестер, первым делом направляясь к потайному бару внутри одного из дизайнерских Лизиных шкафчиков. – Если ты опять начнешь толковать мне про несчастный случай…
– Не начну! Хотя, как выяснилось, проводка в доме Брейденов-старших и впрямь оказалась настолько старая, что короткое было лишь делом времени. Но я к чему веду, Дин. Похоже, здесь закручивается нечто посерьезнее, чем изощренная месть какого-то недобитого демона. Той же ночью, только несколькими часами позднее, в Давенпорте сгорел частный дом. Одна погибшая – Кара Робертс, мать-одиночка. Ее отец и полугодовалый сын спаслись, однако старик уже на следующее утро скончался от сердечного приступа, не справившись с потрясением. И знаешь, что самое интересное? Все это время он твердил, что его дочь сгорела заживо, пригвожденная к потолку!
Первосортное виски, которое Дин берег для
особого случая, плеснуло мимо тумблера, заливая ажурную, трогательно кривоватую салфетку, связанную Лизой на уроке домоводства в старшей школе. Вон оно как, значит! Терпеливо выждав, пока перестанут дрожать руки, Дин все-таки наполнил стаканы и молча протянул один Бобби. Так же, не говоря ни слова, они выпили, про себя поминая всех, кого любили и потеряли, всех кого не спасли, и всех, кто пал от их рук, по воле случая попав в жернова чужой войны. Слова Бобби оседали у Дина на языке вкусом пепла, швыряя его туда-сюда во времени: в позапрошлую ночь, на пять лет назад, потом на двадцать семь, но он не торопился с вопросами, мучительно пытаясь осознать главное:
неужели все их жертвы были впустую?Бобби тоже молчал, давая Дину время переварить новость – стоял, привалившись спиной к косяку, и медленно потягивал виски, с любопытством осматриваясь по сторонам. Пытался, должно быть, соотнести в голове своего перекати-поле и неряху подопечного с этой карамельно-уютной, прямо-таки кукольной комнаткой. Единственными свидетельствами того, что Дин тоже здесь живет, были лишь забитый выпивкой бар и их с Лизой фотография, сделанная буквально пару недель назад на барбекю у соседей. Впрочем, сам Винчестер тоже удостоился весьма пристального, хотя и ненавязчивого внимания, и, судя по тому, как озабоченно сошлись на переносице брови Сингера, тот подметил и темные круги у Дина под глазами, и запавшие щеки, и даже давно нуждавшиеся в стрижке волосы. Количество спиртного в доме, надо думать, упало в ту же копилочку.
Опрокинув в себя остатки виски, Дин мысленно застонал, предчувствуя неизбежную лекцию на тему
«Твой брат бы этого не хотел». Разумеется, зная его, как облупленного, Бобби не мог не понимать, что толку от его нравоучений будет не больше, чем в свое время с Сэмом, но если что и могло составить конкуренцию винчестеровской одержимости, то только сингеровское ослиное упрямство.
– Итак, кто-то решил пойти по стопам Желтоглазого, – налив себе еще порцию, Дин присел на диванный валик и стянул, наконец, с шеи опостылевший галстук. Голос не подвел: вышло по-деловому, но с ноткой привычного сарказма, как если бы речь шла о самой обычной охоте.
– Я бы поставил на нашу общую знакомую, – хмыкнул Бобби, принимая правила игры.
– Мэг?
– Сам посуди, Азазель ее чуть ли не дочерью называл, и возле Люцифера она с первого дня крутилась. Наверняка, знала все ходы и выходы, не говоря уже о доступе к информации. Что-то мне подсказывает, недостаточно просто напоить младенца демонской кровью, иначе с чего бы способности Сэма проявились только двадцать лет спустя. Даже если предположить, что его видения были всего лишь эхом, едва ли Желтоглазый все это время сидел на попе ровно.
– Да какое там эхо, если Сэм даже не видел, как эта тварь вселилась в отца! И в Ривенгроув нас банально заманили, чтобы протестировать гребаный вирус на Сэмми, – Дин в бессильной ярости врезал кулаком по диванной подушке, вспомнив, как ими манипулировали все кому не лень, как с самого начала водили их, словно мясных телков на веревочке, терпеливо откармливая на убой. – Лучше скажи, ты проверил: это был первый пожар?
– Первый, но как показывает опыт, не последний, если мы срочно не отправим вашу подружку обратно в Ад, в жаркие объятия Кроули, если у этого красноглазого пройдохи за лето не изменились приоритеты, – в голосе Бобби прозвучала несвойственная ему мстительность, но оно и понято, ведь по большому счету именно стараниями Мэг он целый год провел в инвалидном кресле. Впрочем, если окажется, что пожар в доме Брейденов действительно ее рук дело, адским палачам эта стерва не достанется – Дин сам ее на части порежет, медленно и со вкусом, как учил Аластар, а потом вгонит нож в сердце.
– Не складывается картинка, – произнес Винчестер пару минут спустя, когда сквозь виски в стакане стало просвечивать донышко. – Зачем демонам понадобилось убивать Лизу? То есть, если бы не этот пожар в Давенпорте, все было бы ясно как день, но Мэг или кто там, он же должен понимать, что теперь я землю носом рыть буду, но найду его! На хрена им снова нужен одержимый жаждой мести охотник на хвосте? На месте демонов я наоборот постарался бы загодя избавиться от нас с тобой, благо в последнее время я был чертовски легкой мишенью.
– Возможно, ты все еще ключевая фигура их апокалипсической пьесы, – пожал плечами Бобби, – тогда и смерть Брейденов, и счастливое спасение Бена обретают определенный смысл. Обремененный ребенком охотник куда менее мобилен и гораздо более уязвим, чем обычный для нашей профессии волк-одиночка.
– По-моему, твоя теория притянута за уши, – поморщился Дин, стараясь не вспоминать, что отец, о, совпадение, вышел на след Желтоглазого как раз после того, как избавился от балласта в лице старшего сына. – Тем более что я был Избранным постольку поскольку. Так называемым Мечом Михаила должен стать брат, в идеале старший брат, нового Сосуда Люцифера, то есть одного из причащенных демонской кровью детишек. У того малыша из Давенпорта есть братья или сестры?
– Ну, Кара Робертс была матерью-одиночкой, так что если только у неизвестного папаши имеются еще дети. В конце концов, ты сам говорил, что Оболочки – нечто вроде отражения Люцифера и Михаила, а те формально братья только по Отцу.
– И что, никаких намеков на то, кто мог сделать этой Каре бэбика? Кстати, знакомое имя… Такое ощущение, что я его уже где-то слышал.
– Есть такая писательница женских романов Карен Робардс, – ухмыльнулся Сингер, делая вид, что не замечает выражения острой зубной боли на лице Дина. С тех пор, как Сэм подловил его на увлечении «мыльными операми», Винчестер-старший на собственной шкуре и испытал, что значит с утра до вечера быть объектом братских насмешек. К его несчастью, Бобби эта ситуация тоже изрядно позабавила, а учитывая, что поводов для веселья у старика в прошлом году было немного, пришлось из соображений благотворительности позволить и ему изредка отпускать шутку-другую на тему Диновых пристрастий. – Ладно, серьезно, Дин, где ты мог слышать это имя? Может, натыкался в записях Сэма? Помнишь, когда он приходил в себя после детоксикации, то от скуки пытался составить ваше фамильное древо. Вроде как пытался доказать свою теорию, что все потенциальные Сосуды Люцифера – дальняя родня.
– Вот только ни тому бедняге, которого Сатана подчистую выжег, ни остальным экстрасенсам из выводка Желтоглазого в нашей родословной места не нашлось, разве что каком-нибудь пятидесятитысячном колене. Нет, здесь что-то другое… – Дин раздосадовано зарылся пальцами в волосы, отметив мимиходом их непривычную и дискомфортную длину. Чем больше он пытался вспомнить, тем сильнее чертово имя зудело в голове, словно комариный укус на коже. – У тебя при себе досье на эту Робертс?
– Само собой, – вытащив из внутреннего кармана жилетки сложенную вчетверо распечатку, Бобби аккуратно ее расправил и наскоро пробежал глазами. – Ну, если вы где и пересекались, то только в Айове. Дамочка, похоже, за всю жизнь ни разу не выезжала за пределы родного штата. Училась в Де-Мойне, потом вернулась в Давенпорт к родителям, через год вышла замуж за своего бывшего учителя литературы. Пару лет назад парень умер от инфаркта, и Кара на несколько месяцев перебралась в Бедфорд, видимо, чтобы обстановку сменить… Хмм, а это, случаем, не тот городишко, где вы с сиреной сцепились?
– Вот дерьмо!
Задачка сошлась, наконец, с ответом, но Дин даже под угрозой пистолета не смог бы сейчас сказать, что по этому поводу чувствует. То есть новость, конечно, была хорошая, хоть и шокирующая несколько, с какой стороны ни посмотри, но стоило только Винчестеру задуматься, что это может означать в свете грядущего Апокалипсиса, как его буквально скручивало от желания что-нибудь разбить, а в идеале – кого-нибудь убить.
– Тот самый, Бобби, – вскочив с дивана, Дин принялся расхаживать, если не сказать – бегать по комнате, провожаемый не на шутку встревоженным взглядом Сингера. – А эта Кара Робертс – та самая сексуальная патологоанатомша, которую я принял за сирену. Опасная брюнетка, как раз во вкусе Сэма. Я, собственно, тогда и взбесился так, потому что вдобавок ко всем его отклонениям еще и трахаться исключительно с монстрами… Проклятье, мы были в этом Бедфорде в феврале прошлого года, ровно пятнадцать месяцев назад!
– Хочешь сказать, это ребенок Сэма? – нахмурился Бобби, наблюдая, как мечущийся по гостиной Дин протаптывает плешь на любимом Лизином ковре.
– По срокам сходится! И если так подумать, кто может быть лучшей Оболочкой для Люцифера, как ни родной сын его Истинного Сосуда.
– А кто же тогда Оболочка Михаила? Все-таки ты? Потому как я сильно сомневаюсь, что Сэм мог дважды так проколоться, тем более что его любовные приключения, насколько я знаю, можно по пальцам одной руки пересчитать.
– Выходит, что я, хотя мне одно непонятно: на кой демонам сдался второй Сосуд? Это ангелы спали и видели, как бы устроить поскорее горячую встречу двух братьев, а черноглазым отродьям был нужен только Люцифер. Разве что они, наконец, дозрели до того, чтобы действовать сообща, типа
«враг моего врага мой друг, а между собой как-нибудь в финале разберемся».
Плеснув себе еще выпивки, Дин вернулся на диван, устроившись в гнезде из вышитых думок. Под бок скатился забытый Беном mp3-пелеер, и охотник с горькой гримасой переложил его на журнальный столик. Лиза, с возрастом заметно охладевшая к тяжелому року, ругалась, когда
«ее мужчины» врубали «AC/DC» или «Металлику» через колонки, но сейчас одернуть бунтующего ребенка было некому, и весь дом буквально содрогался от вибрирующих басов «My Apocalypse». Да, им с Беном определенно есть, о чем поговорить!
– Полагаю, по ангельским вопросам нас сможет просветить Кас, – бросив досье на журнальный столик, Бобби после секундного раздумья устроился в кресле напротив Дина. – Он же вроде подрядился райским шерифом, и должен знать, кто чем дышит наверху.
– Да уж, держу пари, без оппозиции там не обошлось, – чувствуя себя, как и прежде, донельзя глупо, разговаривая с воздухом, Винчестер поднял глаза к потолку и негромко позвал: – Кастиэль, есть разговор.
Он не был до конца уверен, что ангел, по уши занятый дрессурой осиротевшего небесного воинства, отзовется с первого раза и уже собирался добавить что-нибудь про затеваемый неизвестными личностями второй эпизод Апокалипсиса, когда за спиной раздался знакомый шорох невидимых крыльев.
– Здравствуй, Дин.
– Привет, Кас.
А он изменился, отметил про себя Винчестер, пока Кастиэль с Бобби обменивались приветственными кивками. Все тот же черный костюм, все тот же светлый плащ Коломбо-стайл, но достаточно один раз заглянуть ему в глаза, чтобы понять: всего три месяца на Небесах, и совсем уж было очеловечившийся Кас превратился обратно в долбаного робоангела.
– Зачем звал ты меня?
О, как! Не то чтобы Дин ожидал объятий или каких-нибудь глупых восклицаний в духе
«Как дела, чувак?», но они же все лето не виделись, черт побери, а его состояние во время их последнего разговора в машине было если не суицидальным, то где-то очень к тому близко. Ох, и гнилое же место эти райские пажити, зомбирует только так. Достаточно Памелу вспомнить с ее фаталистическими рассуждениями, да и сам Дин в тот раз изрядно дал маху, поведшись на тщательно срежиссированный Захарией спектакль из Сэмовых псевдосчастливых воспоминаний. Вот какого хрена, спрашивается, он выбросил тогда свой кулон…
Ладно, что сейчас об этом! Касу они мозги как-нибудь вправят, чай, не впервой, а пока у них есть проблемы и посерьезнее, чем эмоциональная ущербность отдельно взятого ангела.
– Два дня назад Лиза и все ее родные, за исключением Бена, погибли при пожаре, – отрывистым голосом произнес Дин, в очередной раз мысленно кляня себя, что послушался Сэма и влез в жизнь Брейденов, тем самым превратив все семейство в потенциальные мишени. – Демоны.
– Сочувствую, – взгляд Кастиэля неуловимо смягчился, внезапно напомнив Винчестеру их разговор в парке после Хэллоуина. Тогда он впервые почувствовал, что перед ним не просто послушное орудие Небес, а кто-то, у кого есть собственные мысли, суждения и чаяния. – Хотели отомстить тебе, я полагаю, за то, что их создателя помог низвергнуть?
– В числе прочего. Той же ночью в Давенпорте случился еще один пожар. Полугодовалый младенец выжил, его мать сгорела, распятая на потолке. Но это только вершина айсберга, Кас! – Дин дерганным, насквозь истеричным жестом провел ладонью по лицу, все еще пытаясь осознать, что у него, вероятно, есть племянник, обреченный, по ходу, повторить судьбу своего отца. – У меня есть основания подозревать, что этот ребенок может быть сыном Сэма.
На каменной физиономии Кастиэля не дрогнул ни единый мускул, и хотя та даже в лучшие времена не отличалась особым богатством мимики, Дин свою «детку» поставил бы, что причиной тому отнюдь не атрофировавшаяся за ненадобностью человечность.
– Смотрю, ты не удивлен, – озвучил он свою догадку, чувствуя, как внутри неотвратимо и разрушительно, словно цунами, поднимается волна гнева. – Дай угадаю, вы ведете строжайший учет всем потенциальным Оболочкам, наверняка, еще и специальный подкласс голозадых херувимов к этому делу пристроили. Хотя о чем это я? Может, мои родители были не таким уж исключительным случаем, и вы со времен Адама и Евы разводите нас, как породистых лошадей, скрещивая носителей подходящих генов посредством купидонской магии?! – Дин видел боковым зрением, как Бобби с расстроенным видом вздыхает, осуждающе покачивая головой, но сдавать назад было не в правилах Винчестеров даже в моменты личного дзена, а сейчас Дин и вовсе был на грани, подсознательно ища, на кого бы выплеснуть зашкаливающее напряжение последних дней. – Может, презик у Сэма тоже не сам по себе порвался, и у них с Карой вовсе не тет-а-тет был, а горячий тройничок с каким-нибудь невидимым ангелом-вуайеристом? Может, этот бедный ребенок с самого начала был частью великого ангельского плана по воцарению на Земле гребанного Рая?! Этаким запасным вариантом на случай, если бы Сэм не прогнулся под Люцифера. А что, очень на вас похоже! Что еще ты мне недоговариваешь, Кас?
Дин замолчал, сверля Кастиэля одним из тех взглядов, что даже толстокожего ангела заставляли чувствовать себя неуютно. Он понимал, что малость перегибает палку, и Кас тут, возможно, вообще не причем, но, черт, одной из причин того, что вся эта подстава с Апокалипсисом удалась Михаилу и Захарии так легко, были секреты и недомолвки – мамы, отца, Сэма, его собственные. И Кастиэля, разумеется, тоже, хотя на ту пору он числился в другом лагере и вроде как блюл служебную тайну. Но если, не дай Бог, выяснится, что эта скотина крылатая еще что-то скрывала…
– Дин, неведомо мне было, что Сэм родил дитя, ибо не подобает нам вмешиваться в службу братьев наших, иным подразделениям принадлежащих, – прервал Кастиэль кровожадные мысли охотника. Проникнувшись, очевидно, обличительной речью в свою честь, сейчас он гораздо больше напоминал того парня, которого Винчестеры называли своим другом, чем на отмороженного ангела Господня, но интуиция подсказывала Дину, что без неприятных сюрпризов все равно не обойдется. – Всего две седьмицы минуло с той поры, как узнал я о существовании еще одного Винчестера, и то лишь случай был счастливый, а не тайный умысел. Я мог и не узреть никогда Пророчества, о ваших с Сэмом сыновьях повествующего, так надежно оно укрыто было. Если бы не распри среди братьев моих, вслед за пленением Михаила последовавшие, мы, возможно, вскрыли бы сей схрон, когда спасать положение было бы уже поздно слишком.
– Пророчество? Какое еще пророчество?! – задохнулся Дин, на какое-то мгновение ощутив себя беспомощным мешком костей и мяса, который раскатывает по стене невидимая сверхъестественная сила. Опыт подсказывал, что от этих ангельских «печений с предсказаниями» ничего доброго ждать не приходится, и хотя Винчестеру еще после рассказа Бобби стало очевидно, что они снова по уши в дерьме, от одной только мысли, что над ними подобно дамоклову мечу вот-вот нависнет очередной кисмет, Дину хотелось упиться до белой горячки.
–
Ибо сказано, что плоть от плоти Истинных Сосудов, двуродные братья, ставшие ближе, чем иные, вышедшие из единой утробы, исполнят судьбу, против коей восстанут отцы их, и разразится битва великая, и ниспадет огонь с Неба, пожрав Землю…
Кастиэль выглядел почти несчастным, цитируя проклятое пророчество, но Дин если и отметил это, то лишь задним числом, пойманный в этот момент где-то между усталой безнадежностью, отчаяньем и гневом. Мало того, что им с Сэмом жизни переломали из-за всего этого бреда с предназначением, так теперь еще и их детей решили под те же жернова засунуть… Так, стоп! Это что же получается, у него тоже где-то есть сын? Винчестер тоскливо покосился на пустой стакан, со скрипом пытаясь уложить в голове эту мысль. После всех откровений последнего часа и, главное, новости об отцовстве Сэма, особого шока от изменения собственного семейного статуса Дин, как это ни странно, почти не испытывал, хотя сакраментальное
«Как?!!!», разумеется, маячило у него перед глазами огромными красными буквами а-ля
«Game Over». То есть, по теории вероятности, у него, конечно, было куда больше шансов обрюхатить одну из своих пассий, чем у брата, но, черт, Дин даже в свои блудливые восемнадцать ни разу не забывал о «технике безопасности». Да и педант Сэмми, если уж на то пошло, едва ли мог быть так небрежен… Ублюдочные ангелы, все-таки без них здесь точно не обошлось!
– Я так понимаю, где искать
моего сына ты тоже успел выяснить? – сухо уточнил Винчестер у Кастиэля.
– Э-э-э… думаю, далеко ходить не придется! – подозрительно севшим голосом ответил за ангела Бобби. Смотрел он, правда, при этом совсем даже не на Дина, а почему-то опять на полку с фотографиями, а если точнее, то на большой, размером А4, портрет Бена в футболке с принтом «Led Zeppelin» на груди и бейсбольной битой в руках. Черноволосого и темноглазого Бена, внешностью пошедшего в свою брейденовскую родню, а вот характером и повадкой…
Вот дерьмо!!!– Тупоголовый кретин! – застонал Дин, пряча лицо в ладонях. – Слепой, безмозглый… Проклятье! – помотав головой, он уперся локтями в колени, чувствуя, как внутри все скручивается в узел от боли, обиды и хорошо знакомого, едкого, словно щелочь, ощущения предательства.
Лиза, детка, за что ты так со мной?..– Держи, – Бобби, как и все охотники, полагавший виски универсальным средством для лечения нервов, уже успел по новой наполнить стаканы и теперь возвышался над Дином, протягивая ему его порцию. – Как по мне, что-то многовато открытий для одного дня, особенно на трезвую голову.
– Определенно, – ополовинив тумблер одним глотком, Винчестер через силу заставил себя отвести взгляд от арки, за которой начинался коридор, ведущий к комнате Бена. Где-то под сердцем болезненно вибрировала туго сжатая пружина, острая, почти физическая необходимость сорваться с места, распахнуть дверь в спальню сына и… К сожалению, вот на этом самом моменте все более-менее связные мысли Дина заканчивались. Действительно, а что «и»? Просто заглянуть своему ребенку в глаза? Обнять? Сказать:
«Я твой отец»?.. О да, отличный план! Парень и так на грани нервного срыва, и какой будет его реакция на подобную новость, даже представить страшно. – Черт, поверить не могу, что Лиза ничего нам не сказала.
– И тебе ни разу не приходило в голову…
– Приходило, конечно, – с досадой перебил Дин Бобби. – Когда мы три года назад приехали в Сисеро, я попал аккурат на восьмой день рождения Бена. Он вел себя точь-в-точь уменьшенная версия меня, и когда я прикинул на пальцах… В общем, я спросил Лизу в лоб, и она сказала «нет». И даже потом, когда мы спасли их с Беном от подменышей, она все равно продолжала придерживаться версии про какого-то там байкера, которого подцепила уже после нашей с ней замутки.
– В принципе, девочку можно понять, – задумчиво почесывая бороду, заметил Сингер. – Сначала она боялась, что ты начнешь предъявлять претензии на ее ребенка, если узнаешь правду, а потом, окунувшись в наш мир, просто пыталась таким образом защитить Бена. Отец-охотник, наезжающий в гости несколько раз в год, или того хуже, решивший воспитать из сына продолжателя семейного дела… Не мне тебе рассказывать, чем все это заканчивается.
Дин внутренне передернулся, сжав губы, когда его накрыло эхом слов Адама –
настоящего Адама, а не подделки-гуля. Чему-то он сам оказался свидетелем, что-то пересказал в последствии Сэм, метавшийся тогда между братьями, из последних сил держась за собственную хрупкую, как стекло, веру, но, черт, факт оставался фактом – у семей охотников а приори не было шансов на нормальную жизнь, а уж если эти охотники вдобавок носили фамилию Винчестер…
Чего Дин не мог понять, так это почему Лиза продолжала молчать, когда они стали жить вместе. Боялась, что рано или поздно он снова начнет охотиться и однажды приведет на хвосте какую-нибудь клыкастую тварь? Или, может, хотела сначала убедиться, что не связалась с пропащим человеком и потенциальным алкоголиком? Впрочем, постфактум Винчестер припоминал сейчас и виноватые взгляды, которые Лиза бросала на него украдкой, и это характерное выражение мучительной нерешительности, порой мелькавшее у нее на лице – такое бывает, когда тебя гложет какая-то тайна, но ты не находишь в себе сил рассказать о ней, ведь это означает признаться, что лгал. Но у Дина в голове был Сэм и только Сэм: счастливые и не очень воспоминания, полотно которых, подобно кляксам, пятнали поставленные на бесконечный повтор кадры падения брата в Адскую Клетку. Реальность пробивалась в эту ловушку памяти эпизодически и с большим трудом.
– Что ж, кто-то очень сильно постарался, чтобы Бен и ребенок Сэма оказались под моей опекой, взрослея вместе, как родные братья, – резюмировал Дин, с трудом удерживаясь, чтобы не припечатать Кастиэля очередным обвиняющим взглядом. – Похоже, на сей раз ангелы и демоны действительно скооперировались! Пожары, определенно, дело рук Мэг или кого другого из шайки Азазеля, но о пророчестве они могли узнать только от твоих неугомонных родственничков, Кас. Что, кто-то никак не уймется, желая продолжения апокалипсического банкета?
– В Раю царят хаос и разброд, ибо Отец наш так и не явил себя, – сокрушено склонил голову Кастиэль. – Половина небесного воинства, узрев в воскрешении моем знак, уверовало, что, помогая вам, я следовал воле Господней, иные же во главе с Рафаилом мыслят, что все это часть испытания, Отцом нам уготованного, и, боюсь, Пророчество найденное лишь укрепило их в данном убеждении.
– Откуда вы вообще откопали это пророчество? И почему о нем раньше никто не слышал?! В смысле, пока Апокалипсис был на дворе и все такое.
– Возможно, так предначертано было, хотя я склонен видеть здесь причины иные, более прозаические. Несколько братьев моих, не возжелав примкнуть ни к одной из сторон, укрылись на Земле, как некогда Гавриил, и я, к стыду своему, не сразу обнаружил, что с ними вместе пропала и часть бесценных артефактов, на Небесах хранимых. На ту пору мы с Рафаилом еще не выступили друг против друга открыто, и ревизия в арсенале нами сообща проводилась. Подозреваю, первым он схрон с Пророчеством обнаружил, и именно сие причиной его последующей агрессии послужило. Я не ведал, почто так, пока сам слова, на стене высеченные, не прочел.
– Потрясающе! – проворчал Дин, сложив ноги на стеклянный журнальный столик. Выкинь он нечто подобное при Лизе, до выходных сидел бы голодном пайке. Но Лизы больше не было, ни в его жизни, ни в жизни их сына, ни где бы то ни было еще, кроме консервов под райским соусом, то бишь окуклившегося счастливого воспоминания или Лизлэнда, как назвал бы это место старина Эш. А все почему? Потому, что один социопатичный, полагающий себя самым умным тип вдруг снова решил поиграть в старую-добрую, почему-то нежно любимую всеми игру
«Давайте ничего не скажем Дину». – И что же, за две долбаные недели ты со своей суперскоростью не нашел минутки, чтобы заскочить ко мне и посвятить в происходящее?
– Надеялся я, что все же ошибаюсь, и Рафаилу неведомо о Пророчестве досель, – чуть заметно пожал плечами ангел. – А ежели ты действовать на опережение начал бы, он вскорости уразумел бы, что к чему.
– О, похоже, он и сам по себе отлично все
уразумел!
– Так, парни, охолоните! – вмешался извечный рефери Бобби. – Разбираться, кто прав, кто виноват, будете, когда насущные вопросы разрулим. В первую очередь нам нужно решить, что делать с Беном – просто увозить, помухлевав с документами, или официально оформлять опеку в связи с вновь открывшимися семейными обстоятельствами. Ну, и малыша Мэттью надо из Давенпорта поскорее забрать, пока ангелы его тебе в корзинке к порогу не подкинули.
– Опека, однозначно – не хочу всю жизнь бегать еще и от социальных служб, – Дин неуловимо поморщился, осознав, что за весь разговор так и не удосужился спросить у Бобби имя племянника. – А в Давенпорт слетает Кас, младенец – это вам не двенадцатилетний пацан с кучей документов и фотографий, его можно умыкнуть без шума и пыли.
Но оказалось, что камуфлеты на сегодня еще не закончились, а, впрочем, когда это ангелы приносили им благие вести?
– Не должен ты сына Сэма к себе брать, – огорошил Дина Кастиэль с тем же фанатичным блеском в глазах, с которым убеждал его в свое время убить мальчишку-антихриста. – Дитя спрятать надлежит, укрыв от взора братьев моих, ибо Рафаил, без сомнения, продолжит содействовать всячески исполнению Пророчества.
– Что за?.. – чуть не облившись виски, Винчестер уставился на ангела, как на полного психа. Он даже разозлиться, как следует, не мог, настолько оказался шокирован заявлением Каса, хотя, по правде говоря, ему давно бы следовало перестать удивляться подобным фортелям. Лишившись своих Сил, Кастиэль, может, и ассимилировался, но человеком, как ни крути, все равно не стал. – Я думал, ты лучше меня знаешь. Нет, правда, ты всерьез полагаешь, что я позволю своему племяннику, моей плоти и крови, расти непонятно где и непонятно с кем? Да плевать я хотел на всякие пророчества и хитрожопых архангелов с их наполеоновскими планами!
– Посему и не поведал я тебе о сыне Сэма, – лицевые мышцы Кастиэля за три месяца, похоже, напрочь отвыкли откликаться на эмоциональные движения, так что его потуга изобразить сожаление напоминала скорее гримасу мима, чем искреннее выражение печали. – Ибо знал, не разумом ты судить будешь, а сердцем.
– Тебе напомнить, что именно это мое качество, в конечном счете, остановило Апокалипсис? – в груди укоризненно царапнуло, словно своими словами он преуменьшал жертву Сэма, но, черт, если бы Дин не заявился в Сталл, поставив на их братом неразрывные узы, Земля сейчас по любому превратилась бы в безжизненную пустыню, а всех здесь присутствующих, как, впрочем, и остальных семи миллиардов человек, давно не было бы в живых.
– И оно же послужило первопричиной его.
Охотник чуть поежился под знакомым змеиным взглядом, но если уж угроза возвращения в Ад в свое время не заставила его относиться к Кастиэлю с пиететом, то что говорить о неуклюжей попытке ангела воззвать к Динову чувству вины. Каким бы тяжелым ни был груз грехов и ошибок, пригибавший его к земле, право судить и казнить себя Винчестер оставлял исключительно за собой.
– Парень, а ты вообще уверен, что сможешь спрятать ребенка так, чтобы его не нашел архангел? – обратился к Кастиэлю Бобби, прервав их с Дином затянувшуюся игру в гляделки. – В смысле, ты, может, и большая шишка теперь, но, согласись, вы с Рафаилом в несколько разных весовых категориях.
– Сигилы Еноха, на ребрах начертанные, сделают дитя невидимым для любого ангела. Сэма и Дина от Люцифера они защитили, а значит, и Мэттью от Рафаила надежно укроют.
– Для ангелов, возможно, – фыркнул Винчестер, – но я лично могу назвать с полдюжины ведовских заклинаний поиска, а ведь есть еще уйма демонских ритуалов и языческих обрядов, не говоря уже вездесущих духах, которых каждый дурак, научившийся пользоваться спиритической доской, способен превратить в гребанных ищеек. Мы с Сэмом были неуловимы, потому что таскали при себе хренову кучу защитных амулетов и постоянно перемещались, но с ребенком этот номер не пройдет. Рафаил с Мэг рано или поздно обнаружат его, и будет чудом, если при этом не погибнет кто-нибудь еще.
Стиснув кулаки, Дин усилием воли загнал мысли о Лизе поглубже, хороня их рядом с воспоминаниями о других потерях: мама, отец, Эш, Элен, Джо. Кто знает, чем бы все обернулось, расскажи ему Кас обо всем еще две недели назад. Разум подсказывал, что демонско-ангельская коалиция, вознамерившаяся сделать из него второго Джона, все равно нашла бы способ избавиться от Лизы, но истерзанное сердце шептало: всегда есть выход. Забрать Бена, попросить Кастиэля подчистить Брейденам память, и Лиза осталась бы жива.
– Он прав, – поддакнул Дину Бобби. – К тому же, кто предупрежден, тот вооружен. Пророчество там или нет, на этот раз мы знаем, с чем имеем дело, и больше не позволим дергать нас за ниточки, как чертовых марионеток. И мальчикам безопаснее будет находиться под нашим присмотром. Обоим мальчикам.
– Слышал? – Дин смерил ангела позаимствованным у отца командным взглядом, воле которого подчинялся в большинстве случаев даже упрямец Сэм. – Я оставляю Мэтта себе, это даже не обсуждается. И у нас нет времени на пустую болтовню: надо решать что-то с Беном и убираться отсюда подобру-поздорову куда-нибудь, где демоны и ангелы не будут дышать нам в затылок. Так что заканчивай толочь воду в ступе и отправляйся в Давенпорт за моим племянником, Кас. Давай-давай, одно крыло здесь, другое там!
Бобби уже доведенным до автоматизма движением прихлопнул ладонью лежавшие на столе бумаги – дематериализовывался Кастиэль по-прежнему «с ветерком». Положа руку на сердце, Дин не был уверен, что ангел вернется – подобную недовольную мину на лице Каса он наблюдал неоднократно, и чаще всего ничем хорошим для Винчестеров это не заканчивалось. Охотник уже перебирал в памяти вышеупомянутые поисковые заклинания, прикидывая параллельно, а не осталось ли у него в багажнике Импалы святого масла, когда посреди гостиной снова выросла сутулая фигура в потрепанном тренче. На руках ангел держал ребенка, завернутого в голубое одеяльце.
Собственные руки Дина слегка дрожали, пока он, подорвавшись с дивана, забирал у Кастиэля теплый агукающий сверток и осторожно устраивал племянника на согнутом локте. В своей жизни он видел вблизи не так много младенцев, а на руках, не считая брата, так и вовсе таскал лишь ту малышку из Сэлвэйшена. В фильмах же все груднички выглядели так, словно сошли с одного конвейера, и были страшненькими, как маленькие обезьянки. Бен даже предположил как-то, стебаясь, что их там просто-напросто клонируют. И все же Дину хватило одного-единственного взгляда на Мэтта, чтобы понять с щемящей в груди очевидностью: такая непомерно буйная для шестимесячного копна волос может принадлежать только сыну Сэма Винчестера. Впрочем, глазищи у малыша тоже были отцовские, того самого неповторимого переливчатого оттенка, который назвать банальным золотисто-зеленым даже язык не поворачивается. А еще нос пуговкой. И родинка на щеке…
Твою ж мать!– Ну, привет, Мэтти, – прошептал Дин, целуя племянника в лоб, как делал это когда-то с братом, пока тот не заявил однажды, что слишком большой для подобных нежностей.
Глаза предательски запекло, а сердце словно в мясорубку сунули. Это Сэм должен был быть на его месте – неуклюже держать сына своими огромными ручищами, глядя на него со смесью страха и благоговения, а Дину полагалось бы стоять у брата за спиной и подтрунивать над ним, грозясь преподать своему младшенькому еще один важный охотничий урок:
«Эксплуатация младенца в полевых условиях». Хотелось завыть, как в тот раз на кладбище Сталл, до прихода Кастиэля, когда он посылал проклятья Небесам и раздирал пальцы в кровь, царапая мерзлую землю, но Дин привычно сжал чувства кулак, не позволяя себе расклеиться на глазах у Бобби и Каса. Да и не было у него больше права на подобную слабость – только не теперь, когда на его попечении оказались Бен и Мэтти. Глядя в ореховые глаза малыша, пускающего пузыри у него на руках, Дин поклялся себе, что сделает все, на этот раз
действительно все, чтобы проклятье Винчестеров не коснулось их с Сэмом сыновей.
Снова и снова прокручивая в памяти ошибки прошлого, он начинал задумываться, а не была ли Руби в чем-то права. На войне, как на войне, заявила им эта интриганка после трагедии в Монументе, однако, несмотря на все пройденные Винчестерами круги Ада, они оказались недостаточно сильны и безжалостны, чтобы на равных противостоять своим врагам-нелюдям. Взять хотя бы ту же Лилит. Ладно в Нью Хармони, но ведь и при следующей встрече ни одному из них даже в голову не пришло использовать против этой белоглазой стервы рецепт Руби, хотя речь шла уже не о нескольких жизнях, а о спасении всего мира. Не то чтобы Дин собирался в будущем опуститься до убийства девственниц! Но у него в активе было около двадцати лет и вернувший форму Кас с доступом к небесным арсеналам и архивам, так что Винчестер собирался наизнанку вывернуться, но уничтожить Рафаила, Мэг и лиц, им сочувствующих, до того, как Мэтти повзрослеет достаточно, чтобы стать Ангельским Сосудом. К Люциферу пророчество! На сей раз он в курсе, куда ведет этот адский хайвей, и черта с два позволит своей семье опять на нем оказаться. Всего-то и нужно выяснить пару деталей, чтобы знать, где именно им не стоит сворачивать…
– Мне вот что интересно: как наши крылатые и рогатые «друзья» собираются открыть Клетку? – проклятье, когда это Бобби научился читать мысли? Никак от Кроули воздушно-капельным путем заразился. – Ведь кольца Всадников вы, парни, уничтожили.
Действительно, уничтожили. Кастиэль расплавил их прямо там, на кладбище, и с тех пор не проходило и дня, когда бы Дин ни жалел, что допустил это. Нет, он не собирался соваться в Клетку – по крайней мере до тех пор, пока не нашел бы способ приоткрыть дверь всего на пол пальца, так, чтобы сквозь щель смогла просочиться человеческая душа. Но вместе с кольцами Дин лишился и единственной возможности открыть темницу. Разве что…
– Печати, – собственный голос напомнил Винчестеру карканье, как будто его в очередной раз пытался придушить какой-нибудь злобный кузен Каспера. На долю секунды мысль о перезагрузке Апокалипсиса показалась ему вдруг чертовски заманчивой, и будь хоть малейший шанс, что, не добравшись до Бена с Мэттом, Михаил и Люцифер удовольствуются второсортными Оболочками, а не восстановят старые, Дин, пожалуй, всерьез обдумал бы такую возможность. Ну а вдруг в небесной оружейной в очередном суперсекретном тайничке архангельский криптонит завалялся. Душа Сэма того стоила. – Их ведь еще шестьсот штук осталось, – продолжил он, мимолетно скривившись, – есть, где разгуляться, учитывая, что первая, единственная и неповторимая имени меня, уже сломана. Но что насчет последней? Она же вроде тоже была уникальной.
– Истинно так, – уныло кивнул Кастиэль. – В подлинных скрижалях Апокалипсиса, сокрытых Михаилом от братьев младших, сказано, что лишь смерть Лилит снимает последнюю печать, но как Рафаил мыслит обойти сей постулат, мне неведомо.
– Он собирается воскресить ее.
Дин вздрогнул всем телом, словно от удара током, и чуть не уронил задремавшего у него на руках Мэтти. Этот голос, мягкий и густой, с едва уловимой ноткой канзасского акцента, перенятого у отца, каждый день мерещился ему на улице и преследовал во снах, иногда кошмарных, но чаще таких, от которых малодушно не хотелось просыпаться. Дин сознавал, что спит, и Сэм – счастливо воркующий младенец… трогательный карапуз, протягивающий ему приз из коробки с хлопьями… упрямый и колючий подросток, не желающий принимать помощь брата… юноша, согревающий его взглядом из-под отросшей челки… упрямый, одержимый местью мужчина, порой чужой и незнакомый, но по-прежнему готовый на все ради семьи – ему просто снится. Однако на такие сны Дин согласился бы и реальность променять – вот уж впору пожалеть, что они замочили тогда того джинна!
Но чего он никогда уже не чаял, так это услышать родной сердцу голос наяву, а его обладатель вдобавок, как назло, скрывался за занавесью из бусин, висевшей в дверях кухни – должно быть, вошел в дом через черный ход. И пускай Дин узнал бы статную фигуру брата где угодно, после беспросветного мрака этих месяцев и мучительных, словно сдирание кожи по живому, попыток смириться с тем, что Сэма не вернуть, происходящее казалось всего лишь еще одним необычайно ярким и реалистичным сном.
