Автор Тема: Ли/Кара фикшен 1/1  (Прочитано 8789 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Ли/Кара фикшен 1/1
« : 00:04 – 08.08.07 »
Фик отображает состояние души некоторых товарисчей из фандома накануне 317ого эпизода Maelstrom. Сходу захотелось перевести этот чудесный фик.
Тем, у кого солнечное настроение и беззаботные думы о счастливой жизни читать не советую.

                                               ***

                        ПЯТЬ СЛУЧАЕВ, КОГДА ЛИ ВСПОМИНАЕТ

                                               ***

Его попросили говорить на похоронах. Учитывая что за женщина она была, можно было бы предположить, что окажется больше людей, готовых произнести речь. Будучи добросовестным, он обошел всех ее друзей, чтобы записать их слова. Он знал, что остальные делали то же самое. Обычно, был только один человек, произносивший речь, один чтец... но на то она и жила, на то и была самой собой, чтобы нарушать правила. 

Карл говорил о хороших временах и плохих, о выживании и силе. Андерс... Сэм... говорил о страсти,.. и огне,.. и вере,.. и избавлении. Его отец говорил с гордостью о том, каким воином она была, что за удивительный пилот.

Настала его очередь встать за небольшим подиумом, взглянуть на гроб.., который казался слишком маленьким,.. украшенный флагом с вышивкой в форме эмблемы "Галактики".
К этому моменту он должен был найти слова, которые могли бы все объяснить, дать определение и разъяснение запутанному тугому узлу любви.. и ненависти… и боли… и одиночества… и надежды… и радости.., - всему тому, что поднималось снизу, изнутри его существа, когда бы он ни подумал о ней.

Но слова не шли.

Он видел, как все они странно смотрели,.. когда спустился с подиума - человек никогда не нарушавший протокол – нарушающий его теперь. И снова - она оказала на него воздействие - даже из-за черты могилы. Он спустился к гробу и нежно прикоснулся к нему, едва задев кончиками пальцев ткань, покрывавшую холодный металл. "Нет Слов". Тихо проговорил он. "Никаких слов".

Он обернулся на сомкнутые ряды лиц, поднимавшихся над парадными темно-синими униформами. Никто из них не расслышал, что он прошептал, перед тем как развернуться и пойти прочь.

Это было ради нее. Не ради них.

***
«Нам понадобится имя, рано или поздно, Ли. Я знаю, твой отец подумывал о Джозефе, но что если у нас будет девочка…» Она сияла, несмотря на дискомфорт. Она была уже на позднем сроке, и дата не подкрадывалась ближе, но совершала скачки, неслась к ним навстречу на всех порах.

Он спорил об этом сам с собой снова и снова. Существовала масса всевозможных традиций; можно было выбрать что-то, чтобы почтить родственника, выбрать имя, которое сохранило бы другое имя живым, выбрать имя, которое бы определило душу ребенка. Многое могло повлиять на принятие подобного решения. Однако ничто из этого не имело значения.

Он придвинулся ближе к жене, и прислонился спиной к металлической стене рубки. Он знал, что она любила его; чувствовал это. И знал, что в каком-то смысле тоже любил ее. Ничего близкого к огненному пламени, ничего такого, что вызывало бы в нем желание кричать в небеса… но твердое, цельное ощущение устойчивости. Всегда рядом. Дарующая спокойствие и комфорт.

«Я знаю, как хотел бы назвать ее».

Это был первый раз, когда он произнес это вслух; раньше, он делал вид, что было необходимо больше времени, чтобы обдумать решение, взвесить варианты. Однако он знал всегда.

«Я знаю…» мягко проговорила она, наклоняясь и обвивая рукой его шею, пальцы мягко гладили волосы. «Ты хочешь назвать ее Карой. Это..» она остановилась, и он понял из-за скручивающегося ощущения внутри, что это было важно, для них обоих. «Это хорошее имя, Ли».

Он медленно выдохнул, ощущая как что-то внутри расслабилось.
«Я так же знаю, кого бы хотел видеть ее крестным отцом». Он улыбнулся, глядя, как она улыбается в ответ, поначалу неуверенная, прежде чем отпустить напряжение.
«И нет, это не Сол Тай».
Рука легла на тугой живот супруги, и он почувствовал, как жизнь зашевелилась.

***
Они не должны были быть настолько горды. Сама затея не могла увенчаться успехом, так ведь? Одна из вещей которую, пришлось в свое время уяснить тяжелым способом – это то, что путешествие бывало либо очень хорошим, либо слишком быстрым.
Он видел темноволосую голову Ди в толпе других, собравшихся в звоне бокалов; они получили достаточно длительную передышку в последние три года; и все казалось устаканившимся на борту стареющего корабля. Новички больше не выпускались как молодые пилоты прямо в открытый огонь сражения, кем бы они ни были.


"Та еще толпища" Он теперь выглядел старше; они оба. Ли видел это в его волосах, чертах лица, в морщинках на огрубевших руках - когда протянул сигару высокому человеку, который являлся крестным отцом Кары вот уже восемнадцать лет.
"Да. Что-то вроде этого я и ожидал.. не секрет что Старик интересовался этой группой, именно этим классом. Уже делают ставки, оправдает ли она свое имя".
Он вытащил из кармана потертую железную зажигалку, поджигая сигару, прежде чем передать ее.
"Я знаю, для нее очень много значит то, что ты здесь, Сэм. Не в твоих правилах пропускать собрания Кворума".
Сэм кивнул, ровно держа сигару одной рукой, затем поджег ее, выдохнул, пуская медленный длинный столбик дыма.
"Ничего особо не пропущу. В конце концов, кому-то надо держать эту ведьму в узде".
Дым обвивался вокруг них длинными усами, пока оба сидели в удивительно спокойной тишине, наблюдая как новое поколение кадетов получает Крылья. Те самые Крылья, которые сделают их пилотами Вайперов.
"Чертовски хорошо".

***
Ли был благодарен за то, что он здесь; Земля была их домом уже добрую половину декады, но она таковой не ощущалась.

Наблюдая, как закапывают гроб жены, он думал о том, что нуждается в семье... но больше, чем просто в своих детях.
Она настояла на том, чтобы быть похороненной рядом с отцом, и он отдал честь этой просьбе.
Он так же знал, что этого хотел бы его отец.
Только не был уверен, хотел ли этого сам.
Он полагал, что оба они будут похоронены отдельно от семьи, вдвоем, в одиночестве.
Боги были свидетелями - достаточно было вокруг анонимных могил. И они могли бы воспользоваться каким-то уединением, собственным безвестным местом.
..но в конце концов он дал ей то, чего она так желала.
"Мне жаль, Ли". Этот голос он никогда не мог забыть; мягкий, именно такой, каким бывал, когда ей не нужно было ничего доказывать, когда она была просто самой собой, а не сверкающим колким внешним ликом.
Этого было достаточно, чтобы вырвать его из задумчивости, сильнейшие эмоции расплылись широко по всему лицу в одно мгновение, сменившись шоком…
когда пришло понимание, что это не она стояла рядом…
а Сэм.
"Что?"
"Я сказал, мне жаль,.. Ли".
Это был самый обыкновенный голос Сэма, погрубевший за тридцать лет от сигар и алкоголя.
"Ты блуждал в другом мире, Ли".
"Не в другом.. просто в старом..". Он понял - по тому, как медленно кивнул Сэм, мягко сжав его плечо, что тот понял.

***
Больше не нужно было видеть их лица, чтобы понять, что это означало. Он и сам понимал заранее… и знал, что они были расстроены отсутствию должной тревоги на его лице. Но он встретит это так же, как сталкивался лицом к лицу со всем остальным. Маска Адмирала.

Было странно ощущать хватку Кары, державшей его за правую руку: ее подернутые сединой темные волосы растворялись в бесформенные кляксы, когда перед глазами все мутнело, но он знал, что должен был отпустить…
Они всегда шутили, что он мог побороть что угодно и кого угодно, когда был в упрямом расположении духа. Но некоторое время назад пришлось закончить рассказывать увлекательные истории даже самым тихим шепотом.
Или может уже очень давно...
Сложно было судить об этом, не говоря уж о чем-то другом.
Однако это не имело значения.
Он не ощутил улыбки, которая тронула его собственное лицо в последние мгновения, или пальцев... закрывших его глаза.
Все что имело значение - это Голос.
"…заняло у тебя фракову уйму времени, Ли. Я думала ты уже никогда не доковыляешь сюда. Самое время для достойного состязания, если конечно ты еще в состоянии не отставать".
« Последнее редактирование: 00:09 – 08.08.07 от MariKs »

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #1 : 00:08 – 08.08.07 »
                                                                             ***

                                                                          П-О-М-Н-И

 Одним из любимых способов времяпровождения Мэтта Гринтри было наблюдение за людьми вокруг. В большинстве случаев он делал это с несколько большей тщательностью и вниманием, чем его товарищи, хотя в то же время ему не хватало честности изучить всякую сторону ситуации, которая хоть сколько-нибудь меньше обычного льстила ему и его взгляду на мир.

 В данный момент объектом его изучения был новый напарник-пилот, а именно, Кара Трейс, позывной «Старбак».
С тех самых пор, как ее перевели на Пегас с груды старого металлолома, которую некоторые личности называли звездным крейсером, она определенным образом себя позиционировала. Конечно все люди с того чертового корабля, похоже, имели определенную позицию, начиная с Коммандера Адамы и ниже по списку. Будто они были спасителями целого мира или типа того.

 Он наблюдал за ней, когда она открыла свой новый шкафчик и вытащила вещи из самой обыкновенной сумки, определенно знававшей лучшие времена. Ей в принципе особо нечего было положить в шкафчик – но в этот момент он заметил кое-что, что привлекло внимание. Тогда он начал чуть более пристально вглядываться.
У каждого пилота, какого он когда-либо знал, были вещи – мелочи, которые они таскали с собой с места на место, даже до того, как мир взорвался к чертям, и все изменилось. Обычно их багаж состоял из повседневных вещей и не очень. И именно вот это «не очень» приоткрывало интересную часть о человеке. Маменькин сыночек мог взойти на борт с фасадом грубого несгибаемого пилота, но иметь несколько домашних вещичек, спрятанных в глубинах своей сумки. У кого-то могли быть порно-журналы для подкармливания тайных прихотей или какая-то одежда.. …иные предметы, помогавшие в особые минуты. Другие тряслись над редкими книгами, с которыми не представляли разлуки, у третьих были старые письма, оживавшие глубоко в сердце мгновениями былых времен. Суть в том, что какими бы ни были эти вещи, они словно оживали и начинали говорить, они всегда о чем-то могли рассказать.

 Он отклонился на койку, наблюдая за женщиной и пытаясь разгадать ее, как игрушку-головоломку, какие раньше собирал дома, будучи ребенком.

 «Так я слышал у нас на борту теперь «Великая Старбак»» - произнес насмешливый голос позади Кары, когда в раздевалку вошла небольшая группа пилотов. Закрыв дверцу шкафчика и прислонившись к ней спиной с видом безразличия, она медленно повернулась лицом к вошедшим. «Я что-то слышал о том, как ты побила рекорд всех времен в Академии на симуляторах, но знал что это невозможно. То есть ты не могла быть настолько хорошим пилотом и закончить в тупиковой дыре на таком лакомом куске металлолома, как Галактика. И кроме того…» - продолжил мужчина, и его голос на секунду замер, пока приятели стояли сзади, улыбаясь во весь рот. «Я не верю всему что слышу. То есть, ты, скорее всего, распространила эти слухи повсюду вокруг, так ведь?» - добавил он, и красивое лицо расплылось в широченной высокомерной улыбке.

 О, как же она тосковала по тем дням, когда совсем недавно еще могла бы позволить себе физические меры, чтобы скорректировать ошибочные впечатления этого напыщенного осла. Но времена изменились, так же как и она, и она старалась перелистнуть книгу на новую страницу, потому что всякий пилот с проблемами дисциплины был бесполезен в военное время.

 «Думай что хочешь. Мне насрать» - Вновь повернувшись к своему шкафчику и пытаясь проигнорировать насмешки и комментарии других пилотов, она спрятала, наконец, все свои пожитки.

 Когда дверца практически уже была закрыта, она выполнила привычный молчаливый ритуал, в уме еще раз прокрутив содержимое своего шкафчика. На дне небольшой коричневой сумки для одежды, лежавшей на нижней полке прямо над ботинками, была аудиокассета, две маленькие статуэтки, несколько тюбиков с краской, кисти и догтэг одного пилота. С внутренней стороны дверцы можно было заметить фотографию.


***

Двадцать пять лет назад

 День клонился к вечеру, и за окном стояла обжигающе холодная погода, но в доме, там, где сейчас стояла у фортепьяно маленькая девочка, все было светлым и теплым-теплым… …наполненным  любовью.
«Что это ты играл?» - спросила она.
«Это композиция, которую я написал недавно» - ответил отец, наклонившись к ней и усадив к себе на колени.
«А как это получается звук, когда стучишь по клавишам?» - спросила она с необыкновенным любопытством, присущим четырехлетнему ребенку.  Склонившись вперед, она наступила ладошками на клавиши, поморщившись при лязгающих звуках, которые издал инструмент, настолько отличавшихся от гармоничной, мелодичной речи, какую извлекали пальцы отца.
«Прикосновение к клавише заставляет небольшой молоточек ударять о струну внутри инструмента» - он наблюдал, как ее рот открылся в широкое «Оо», когда она впитывала информацию. «Ты бы хотела, чтобы я показал тебе, как играть?» - спросил он, и она решительно закивала. Тот вечер был ее первым уроком музыки.

 Затем последовал другого рода урок: два года спустя она играла в той же самой комнате, но одна, когда он бросил ее с матерью.  Отношения родителей усугублялись, и однажды отец Кары ушел, пообещав поддерживать контакт с дочерью. Но кроме одного-двух писем на скорую руку, она не получила ничего.

 Когда Кара, в конце концов, смирилась, она никогда больше не играла – каким-то образом она потеряла ту часть сердца, что притягивала пальцы к фортепианным клавишам. Вообще это вызывало скандалы в доме, потому что мать не любила, когда она играла. Так что в любом случае было легче. Но было нечто, в чем Кара просто-напросто не могла себе отказать.

 Когда она оставалась одна, то иногда ставила запись одного из отцовских концертов и просто слушала… вспоминая, что когда-то у нее был отец, который любил ее.

***

Двадцать один год назад

 Стоял холодный ветреный день, и неумолимо приближались сумерки, постепенно выпивая свет из хмурого пасмурного неба. Она тихо шла через кладбище, наблюдая и слушая, как листва деревьев резонировала еле уловимым эхом с воющим ветром.

 Она пыталась игнорировать холод, потому что мать, скорее всего, еще не заснула дома, но ей было всего восемь лет. Когда ночь опустилась на город, холод усилился и начал процарапывать борозды к ее сознанию своими мертвенно-леденящими длинными пальцами. Содрогаясь, она, наконец, сдалась и решила попытаться найти какое-то укрытие.

 Увидев вдалеке свет, она побежала ему навстречу и упала, споткнувшись о надгробный камень. Шипя от острой боли, которая начала подниматься по всему телу от содранных до крови колен, она поднялась и продолжила, прихрамывая, шагать. Когда она подошла к источнику света, то увидела, что это было высокое здание, что-то наподобие храма.

 Подойдя к большим металлическим дверям, и вложив силу всего своего тела, она осторожно открыла их со скрипом. Кара зашла внутрь и обнаружила, что оказалась в главном зале, где, скорее всего, проводились религиозные службы. Сейчас никто не вел службу, и она крадучись скользнула вперед, завороженная исходившими от алтаря звуками. Кара Трейс никогда раньше не слышала церковный хор и сейчас она закрыла глаза, позволяя красивой музыке течь сквозь дрожащее тело.

«Здравствуй, маленькая» - произнес радостный голос позади, и она подпрыгнула от неожиданности, быстро повернувшись лицом к нежданному гостю.
«Кто… кто вы?» - перед ней стояла пожилая женщина с ярко-голубыми глазами. Она приятно улыбалась, глядя на Кару сверху вниз.
«Меня зовут Сансия. Я служитель этого храма».
«Эт.. …этого храма? А что это за храм?» - спросила Кара; любопытство перебороло страх.
 «Ну, раньше это был храм Артемиды, но теперь это место посвящено всем Богам. Но ты, должно быть, замерзла и проголодалась, дитя. Давай я провожу тебя домой. Твои родители, скорее всего, до смерти взволнованы, где ты пропадаешь». – Кара покачала головой.
«Нет. Я пришла одна». Сансия на мгновение умолкла, услышав ответ Кары, и ее глаза погрустнели, внимательно глядя сверху вниз на одинокого маленького проходимца.
«Пойдем со мной» - сказала женщина, указывая Каре следовать за ней, как если бы кто-то уговаривал пугливое животное. Пройдя дальше в пространство храма, она усадила маленькую девочку на скамью. «Подожди здесь» - сказала она и исчезла на несколько минут.

 Когда она вернулась, то несла в руках тарелку горячего супа, а через плечо была перекинута тряпичная коричневая сумка.  «Ну вот, маленькая. Это тебя согреет». Продрогшая до костей и голодная, Кара в считанные минуты смолотила еду. Затем она повернулась посмотреть на свою благодетельницу, и ее взгляд сменился на подозрительный.

 Опыт был хорошим учителем…

 Женщина, однако, всего лишь протянула свою тряпичную сумку. «Открой» - мягко сказала она Каре и наблюдала за тем, как та послушалась. Содержимое сумки представляло две маленькие фигурки: одна изображала Зевса, другая – Афину.

 Кара взглянула на Сансию: женщина улыбалась. «Так ты никогда не будешь одинока» - сказала она. «Боги будут присматривать за тобой и охранять» - наклонившись и сжав руку девочки в своей, она продолжила: «И если тебе когда-нибудь понадобится помощь – я тоже».

 Минутами позже Кара уже бежала домой; фигурки крепко прижаты к груди, мысли снова и снова возвращались к истории о Богах, о которых в тот вечер она услышала впервые. Впервые за свои восемь лет жизни Кара Трейс ощутила значение слов вера и надежда.

***

Пятнадцать лет назад, летом

 Опустилась ночь, а день теперь был лишь смутным воспоминанием, когда Кара Трейс остановилась перед домом матери. Обычно если она возвращалась домой достаточно поздно, а уходила достаточно рано, то могла избежать встречи с матерью и ее очередным мужиком, кем бы он ни был на этот раз. Это не всегда срабатывало, но было одним из способов избежать побоев.

 Когда она потянулась за ключом, который всегда прятала в почтовом ящике, то замерла, прислушавшись, и снова уловила звук, звук борьбы, за которым последовал глухой плотный удар.

 Кара сорвалась на бег, запинаясь о какие-то предметы на ходу – она прекрасно знала, откуда исходили эти звуки. Направляясь через переулок возле к задней линии домов, она побежала через сад к дому соседа, Джека Рейнольда. Не останавливаясь на бегу, она с силой врезалась плечом в запасную дверь с обратной стороны дома.
Внутренняя дверь следом за ней поддалась без усилий, и Кара застыла, став свидетелем сцены ужаса.
Кровь расползалась по полу рядом с телом Риджины, соседской жены. Ее муж стоял рядом, грудная клетка тяжело поднималась и опускалась: совсем недавно он был в действии.

«Ты фраков Ублюдок!» - закричала Кара, подбегая к женщине. Джек схватил ее руку, и толкнул через всю комнату.
«Занимайся собственными фраковыми делишками, ты, мелкая…» - начал он, придвигаясь к своей жене, когда Кара остановила его, выкинув руку в его направлении.
«Хочешь чтобы она умерла? ..потому что это сделает тебя виновным в убийстве» - указала она резко, голос дрожал. Тогда он повернулся к ней лицом, неожиданный страх зашевелился в его мутных голубых глазах.  Он, очевидно, не достаточно хорошо подумал, чтобы учесть такую вероятность.
«Я позову врачей» - в спешке проговорил он, и Кара смотрела, как он подошел к телефону. Она приблизилась и села рядом с Риджиной. Ее никто никогда не учил оказанию первой помощи, поэтому все, что она могла сделать – это тихо сидеть на полу, держа женщину за руку.

 Кара хорошо знала Рейнольдов. До своего недавнего замужества Риджина часто давала Каре приют, позволяла оставаться на какое-то время в тихом безопасном месте, когда всем было наплевать на брошенную нелюбимую тощую девчонку. Сейчас Кара уже дважды вызывала городские правоохранительные органы  - и в обоих случаях все началось с того, как она услышала через стену крик женщины, лежа у себя в кровати.

 В последний раз она поехала в больницу, а потом ждала… и со временем получила известие, что с Риджиной Рейнольд все будет в порядке, по крайней мере на это время. И снова не было открыто дело, потому что Риджина не была из числа женщин, которые позволяли другим людям разбираться с собственными проблемами. Кара прекрасно знала, как просто было это говорить самой себе.

 Позже ночью она пошла домой: слава богам, мать спала. Кара ждала до тех пор, пока не увидела свет в окне Рейнольдов, потом направилась к их дому, зашла на кухню и встала позади Джека. «Какого фрака тебе надо?» - зарычал он, пламенный гнев заливал лицо, когда он повернулся и узнал ее. «Я хочу чтобы ты перестал избивать жену. Думаешь, ты смог бы это сделать или сама идея слишком тяжела для переваривания?»

 Теперь его рот открылся в изумлении, как будто он не мог поверить в ее бесстыдство и наглость.
«Слушай, ты, мелкая…» Кара однако была сыта. Сыта по горло наездами, издевательствами, побоями собственной матери, сыта чувством вины за то только, что существовала на этом свете. Сыта тем, что вынуждена была наблюдать, как  ее друг проходил через все то же самое и сыта тем, что все всегда оставалось по-прежнему. Поэтому она схватила кухонный нож и рассекла им воздух перед мужчиной. Его рот раскрылся еще шире, когда она намеренно приложила собственную ладонь к острой стороне и прорезала. Кровь заструилась по ладони к запястью, Кара и дальше продолжала исполнять номер, оставляя его застигнутым врасплох, чтобы он не смог собраться с мыслями, пока она не закончила.

«Да. Милый и острый» - сказала она с дикой улыбкой на лице, указывая ножом в его направлении. «В точности какими я их и люблю» - она придвинулась ближе.
«Знаешь, я очень хорошо понимаю, что здесь происходит – гораздо лучше, чем ты думаешь. Так что.. вот как будут обстоять дела: поскольку я знаю, что твоя жена никогда не бросит тебя и не сдаст  - скорее всего, все закончится ее смертью».

«Только вряд ли так выйдет» - продолжила она и остановилась на секунду с угрозой во взгляде.

«Если я узнаю, что ты тронул хотя бы волосок на ее голове, я вернусь. И хотя я совершенно согласна, что я маленькая и гораздо ниже тебя, есть одна вещь, которую я точно знаю… А именно – что тебе иногда необходимо спать»  - она улыбнулась гримасой, обнажающей все зубы. «А раз так,.. …и если ты причинишь ей вред, лучше тебе спать с открытыми глазами».
«Потому что если нет – я буду ждать. И расплачусь по счетам» - сказала она, и улыбка стала еще шире, когда Кара ухватила ощущение, которое ему не удалось скрыть в глубине мутных глаз.

Страх. Он боялся. Ее.

 Выходя, она одним броском воткнула нож в разделочный стол на кухне, почувствовав вибрацию, резонирующую с ее яростью.

 Позже, когда Кара подошла к входной двери дома матери и взялась за ручку, она неожиданно остановилась и взглянула на дверь, обагренную алым букетом ее крови.   Пахло металлом.

 Тот день, один из многих на пятнадцатом году ее жизни – стал днем, когда Кара Трейс поняла, кем и чем она являлась. Это был день водораздела, как ее, так и людей вокруг, поскольку именно тогда она осознала собственную силу. Это так же был день, который она часто будет вновь мысленно посещать  - а точнее, всякий раз, как возьмет в руки инструменты для рисования, чтобы выразить собственный гнев и боль через яркий язык красок на грубом шершавом холсте.
 
***

Три года назад

 Это был далеко не первый раз, когда Кара учила Основному Полету, и обычно у нее не было сложностей с оценкой того, какие новички смогут пройти курс, а какие нет, и будут выкинуты из летного училища. По правде говоря, это было одним из многих ее инструкторских таланов и очередной причиной, по которой, несмотря на свой юный возраст и относительное отсутствие опыта, она вела один из важнейших для учебного плана Академии курсов.

 Но однажды случилось так, что конкретно этот талант изменил ей, а именно, когда молодой новобранец по имени Зак Адама вошел в ее аудиторию и улыбнулся самой дружелюбной и теплой улыбкой, какую ей приходилось видеть, и нашел путь к ее сердцу.

 Как и другие инструкторы и его товарищи-новички, она обратила внимание на фамилию – но в отличие от других, это не имело для нее никакого особого значения. С другой стороны, она довольно скоро стала замечать за собой попытки абстрагироваться от того, как загорались его глаза, когда он видел ее, как его взгляд провожал ее шаги, как звучал его голос, когда он произносил ее имя. К несчастью, она была обречена проиграть эту битву, и вскоре они уже скрывались, нарушая одним богам известно как много правил Академии и не придавая этому ни малейшего значения. Один день она особенно хорошо помнила…

 …они провели свободное послеобеденное время, занимаясь любовью, и теперь лежали на какое-то время удовлетворенные в объятиях друг друга. Потом стали говорить о своей жизни, и он немного отодвинулся от нее.

«Я не хочу никакого особого отношения» - сказал он, и Кара убедила его, что такого не произойдет. Но она солгала – правда была в том, что она солгала ему и пропустила, несмотря на то, что он того не заслуживал, потому что Зак был не безразличен ей…
…точно так же, как она солгала себе однажды еще до его смерти.

 И все что у нее осталось, это вина, вина за собственную ложь, заверившую Зака, и ложь по отношению к самой себе. Вина… и болезненные, позорные воспоминания, которые пробуждал один лишь взгляд на красивое лицо мужчины, который должен был быть ее братом и который каким-то непостижимым образом с самого начала тронул ее сердце так, как никогда не мог Зак…

…и единственный догтэг с именем мертвого любовника и жениха, так же как и фотография их втроем, на которой время от времени задерживался взгляд, когда она чувствовала необходимость снова навестить свою вину.

***

Настоящий день

 Мэтт Гринтри оценивал своего нового напарника-пилота, когда она пыталась проигнорировать насмешки остальных, снова повернувшись к своему шкафчику. Он наблюдал, как она отмахнулась от своих воспоминаний с задумчивым выражением лица.

 Капитан Ли «Аполло» Адама вошел в раздевалку пилотов и огляделся, его рот сердито напрягся, когда он догадался об основной теме из разговора и по намеренно принятой Трейс безразличной позе. Переведя гневный взгляд на пилотов, что дразнили ее, он уже готов был что-то сказать, когда Трейс сверкнула глазами в его направлении и покачала головой, безмолвно прося не раздувать мыльный пузырь из ситуации. Кивнув, Адама, похоже, принял ее невысказанный урок и открыл свой шкафчик, с сочувствием улыбаясь.

 Мэтт никогда не смог бы сказал с уверенностью, было ли это игрой его воображения или нет, но почему-то показалось, будто улыбка Старбак немного споткнулась, когда она посмотрела на мужчину – почти автоматическая реакция, которая могла иметь корни только глубоко внутри и далеко в прошлом.

 Прозвенел сигнал о заступе очередной смены. Покачав головой и отодвинув мысли о новых пилотах, Мэтт Гринтри ушел, оставляя время для развлечений на следующий раз, когда он снова не будет при исполнении обязанностей.

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #2 : 00:11 – 08.08.07 »
События примерно 318ого эпизода - The Son Also Rises. Взгляд Ли.

                                   ***
                      ДАНЬ ПОГИБШЕМУ

                                   ***

Существует традиция, когда погибает пилот. Брать все его
принадлежности, все вещи собранные воедино и распродавать другим
пилотам. Мы… они… все существуют в одном микрокосме Флота. На
борту Галактики служит более полутора тысяч человек… и сколько
из них пилотов? Сколько из них состоят в летной команде, даже
включая навигаторов Рапторов? Принято держать все в рамках своего
ранга. Присматривать друг за другом, потому что все здесь семья. И
ты держишь себя в руках. То что происходит между пилотами так и
остается между пилотами.

Так что ты распродаешь вещи погибшего - другим. Это должно быть
продажей, а не раздачей. Мы… Они… все живут на краю обрыва,
каждый день. Всякий раз как выходишь в открытый космос, ты
знаешь, что этот выход - может быть последним. Не принято вступать
в неформальные отношения. И ты не шагаешь за черту… хотя Дак и
Нора однажды показали, что это возможно. Кое-что ослабло на
службе… но не распродажа вещей. И ты намеренно делаешь акцент
на торге, как будто все дело в деньгах… а не в том, что в твоих
руках частица кого-то, кого здесь уже нет.

У нее было не много. Не знаю, взял ли Сэм что-то перед тем как
началась продажа. Не думаю, что кто-то возразил бы, если бы взял;
возможно он не был пилотом тогда, но он учится быть таковым
теперь… и ни у кого не может быть сомнений в том, что он любил ее,
что последовал бы за ней куда угодно, сделал бы что угодно ради
нее.


Как и она бы сделала ради него.


Как она и делала ради него.


Каждый день я спускаюсь в мемориальный холл. Смотрю на
фотографию Кэт и перебираю пальцами глянец в кармане, гадая, чего
бы стоило отдать эту последнюю частицу Кары. Прикрепить ее к
стене, как она того и хотела.
Она и Кэт.. вместе… Помню, как
однажды обсуждал это с Хило. Слишком похожие слишком во
многом. Две королевы в космосе едва ли достаточно безграничном,
чтобы вместить хотя бы одну. Возможно они бы друг друга убили –
дай кто-нибудь достаточно времени… вот только что-то щелкнуло в
их головах, что заставило их увидеть сходство. Не знаю, какой бы
была Кара с младшей сестрой, если представить… но именно ее
младшую сестру мне и напоминала порой Кэт. Кару моложе. Умение,
талант, способности, называйте как хотите… у нее это было. Она не
вращалась в таком порочном круге боли, как Кара; она не выгорала
изнутри за то, что совершила, но у нее было развито чувство
ответственности. Она присматривала за моим отцом, и настолько
хорошо, что он провел эти последние несколько часов с ней.
Думаю - больше времени, чем он провел с Карой или со мной за

последние несколько недель. У него никогда не выходило настолько хорошо с
собственными детьми.

В конце мемориального холла устроен маленький храм в память о
ней. О, так его конечно не называют, но именно таковым это место и
является. Многие вещи, купленные на посмертном аукционе
оказались у этого алтаря. Я так и полагал. Но конечно не все вещи..;
я видел у Карла ее доску для игры в триаду, хотя никогда не видел
чтобы он использовал ее. Хот Дог… впрочем, чем меньше про него
упоминать, тем лучше. Однако многое там. Бутылка, которую она
берегла одному фраку известно как долго… после того, как выиграла
ее у Бива. И другие вещи… я помню, как продавал их в комнате
полной пилотов… куда более тихой, чем мне когда-либо доводилось
видеть. Боги знают, у меня достаточно было практики после того, как
я стал КАГом.

Так пилоты чтят умерших. Не думаю, что какого-либо другого
погибшего с самого начала атак на Колонии провожали с таким...

почтением.

Но в конце-концов Старбак всегда была особенной. Даже
для тех, кто ее ненавидел.

Даже для тех, кто любил ее.

Не принято показывать скорбь по погибшему. Назовите это суеверным
предрассудком, который приносит неудачу. Называйте  это традицией.
Называйте , черт побери, как хотите. Могут быть тосты. Всегда будут
истории, начинающиеся с чего-то вроде: "а помните как Старбак.." и
следом - описание одного из ее фирменных, будоражащих воображение
чертовски невозможных трюков из тех, что она вытворяла...
...и люди... смеющиеся во все горло, что бы ни выдавали их глаза.

Все это имеет значение. Это то, как они скорбят...

Однако я не могу этого делать. Я был КАГом. Я не был ее мужем,
или ее любовником, или ее ведомым пилотом. Я тот человек, что
послал ее на смерть, пытаясь уберечь от умирания изнутри. Мне не
дано напиваться встельку до того момента, когда болеть во всем теле
и за его пределами перестанет... и затем устаивать парады на взлетной палубе.
Мне не дано услышать чьи-то тихие слова сочувствия, мне не дано
сидеть в дальнем углу бара и делиться тем, какое значение она
имела...

Мне совершенно точно не дано просто упасть в первую попавшуюся
койку с изъявляющим желание телом и делать вид что мира не
существует. Хотел бы я сказать что это было в духе Кары, но все же
я никогда не хотел в это верить... или возможно я никогда не хотел
признавать этого. Хотя у ее мужа определенно достаточно желающих
вокруг, и он готов принять эту дополнительную услугу.

Какая-то темная часть меня полная горечи мечтает о том, чтобы я мог так же.
Другая часть меня просто завидует ему.. так чертовски сильно,....

потому что он настолько... ... ... свободен. Свободен скорбеть,
свободен оставлять прошлое позади и двигаться дальше. Свободен
находить других людей. Свободен говорить и выплескивать все, что
бы ни творилось в его голове - кому угодно, кто будет слушать.

Но в то же время я не часть этого мира. Больше нет. Мой отец сам
это сказал. Я трус, которому неведома честность. Предатель Флота,
тот, кто всех подводит рано или поздно, предает всё, включая клятву,
которую мы приносим. Ромо хочет верить, что в этом есть нечто
большее, я полагаю... и это заманчиво - верить ему, искать какого-то
рода опору, оправдание. Ты должен принять какую-то позицию,
стремиться к какому-то стандарту, придерживаться черты, которую
нельзя пересекать; та, что раздражает всех кого я знаю имеет ничуть
не больше смысла, чем какая-либо другая.  В конце-концов было бы
просто сдаться, сделать справедливость очередной ценностью, что мы
оставили во имя выживания, рациональности и целесообразности -
того, что действительно имеет значение.

Однако мой отец прав. Во мне нет честности.

Вот почему боги Кары лежат в кармане моего пиджака, завернутые в
ту же самую мягкую серую ткать, в которой она всегда хранила их. Та
часть ее, которую никто никогда не видел. Еще одна вещь, что
должна была быть распродана на аукционе как очередная
донкихотская часть жизни Кары. Безрассудного пилота, который мог
выбрать настолько протвоположных богинь как Артемиду и Афродиту
и каким-то неимоверным образом воплотить в себе суть их обеих.

Я украл их перед самым аукционом. Повел себя так, будто у меня
было на это какое-то право,.. как у Сэма. Я воспользовался тем что
был КАГом, чтобы забрать последнюю ее частицу и сохранить у
себя... всегда со мной, потому что я нигде не могу их оставить. Я могу
отложить их на полку с таким же успехом, как... как способен
отделить частицы себя, пренадлежащие ей... из всех тех обломков и
острых осколков, что остались.

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #3 : 00:23 – 08.08.07 »
Старый добрый фик в переводе Игрушки, повествование от лица Ли.             

                                          ***         

                          ЗВУЧАНИЕ ТИШИНЫ

                                          ***

Я постоянно слушаю музыку. О, я знаю, что говорят о том, как я обычно провожу свое свободное время. Примерно так: разве Аполло не один из тех, кто отдыхает размышляя или слоняясь по барам, где соблазняет женщин, а сам выглядит крайне неприступным? Если я скажу «музыка», многие сразу предположат что-то плотское, дикое… Такие разговоры начались, когда я стал засматриваться на Ди. Красавчик Адама, везде следует за своими гормонами. Вообще-то, я и должен был быть таким - в конце концов, как может кто-то, выглядящий, как я, быть другим?
Меня не волнуют эти слухи. Во-первых, моя прошлая жизнь мертва, и всё, что было тогда, вместе с ней, но есть вещи, которых мне жаль. Наверное, музыка – это то, что мне было гораздо больнее потерять, чем… чем даже некоторых людей. В маленькой квартирке, которая ждала меня на планете, всегда звучала музыка. Часто, когда я возвращался сюда в отпуск, то обнаруживал, что соседи сменились, и они хотят, чтобы я поменял и музыку. Я прислушивался к ним на время, пока они не переставали спорить, но музыка звучала всегда. На «Атлантии» у меня был маленький музыкальный плеер, меньше ладони, с наушниками и дисками к нему. Музыка была со мной, и когда я засыпал, и когда я отдыхал, и когда я хотел отгородиться от мира.
Жаль, что этот плеер не со мной. Здесь, в общем-то, не так уж много мелодий. Подозреваю, что как раз из-за того, что я проводил много времени, слушая музыку, я стал думать о людях не по имени, а по той мелодии, которую они вызывают в моем сознании. Вероятно, это не имеет смысла... но это и неважно, учитывая, что я разговариваю сам с собой.
Не помню, когда начал думать о людях через музыку, но… Посмотрите на моего отца. Несгибаемый адмирал, чье лицо мало что выдает, за исключением тех вещей, которые вам предназначено видеть. Я всегда представлял его через барабаны, что-то наподобие музыки племени. Даже в спокойном состоянии здесь всегда присутствует ритм, мерные, повторяющиеся звуки, которые отмечают четкие промежутки. Мелодия будто ждет следующего удара. Когда он воодушевлен, то похож на барабаны из джунглей первобытных людей Геминона: величественная, повторяющаяся, страстная и быстрая мелодия; музыка, которая требует, чтобы вы шли вслед за ней или будете погребены под ее весом, раздавлены под гнетом, более безжалостным, чем сама гравитация. Музыка, которая влияет на всех, кто ее слышит; ритм, на который вы реагируете, даже не ощущая этого. Ваши ноги сами начнут отбивать удары, или же вы почувствуете напряжение, которое подскажет вам, что пора двигаться.
Думаю, это постоянство и удерживает Сола Тая около моего отца. Сам Тай – арпеджио, аккорд, разложенный на отдельные ноты, сыгранные порознь вместо того, чтобы звучать и работать вместе. Когда мой отец отворачивается… когда он отворачивается, у Сола проявляется его собственная музыка. Она не связана для меня с барабанами, но, возможно, как раз постоянного ритма ему и не хватает. Когда я сосредоточенно смотрю на Тая, он звучит вместо того, чтобы рассыпаться под тяжестью собственных осколков… Когда я думаю о нем, то слышу резкие, скрипучие голоса. Плоха не сама мелодия, а то, что это песня, исполненная случайными людьми, высохшими стариками с голосами, загрубевшими от плохого вина и дешевых сигар. Простая мелодия, сыгранная на каком-то струнном инструменте, который своими резкими звуками вторит голосам. Песни их жизни, печалей и простых радостей, песни того, что было и ушло. Песни о том, какими они не смогли стать и какими когда-то были, и о том, что уже никогда не будут так хороши, как в то время… но они и наполнены обещанием, что однажды, хотя бы один раз, они смогут стать лучше, чем когда-либо были.
Все имеет свою музыку. Даже сайлоны, хотя в отношении сайлонов… Если человечество – музыкальная пьеса, то сайлоны – наша кода, это последняя часть пьесы, ведущая нас к концу. Не то, что бы в этой заключительной части нет красоты… в сайлонах вообще мало красоты. Хотя некоторые ее все же видят.
Возьмем Хило. Великодушный и веселый, как скажут многие. Человек огромного сердца. Другие люди не слышат музыки, но я думаю, они поймут, что я имею ввиду, если скажу, что он – какая-то медленная и серьезная мелодия, исполненная на пианино. Адажио. Протяжная, но очень звучная пьеса, которая уносит вас своей силой.
Думаю, поэтому ему так хорошо работается с Карой.
Кара.
Если попросить кого-то описать Кару через музыку,  большинство наверняка подумает о ней, как о каком-нибудь динамичном, тяжелом роке с басами. Резкая, непокорная мелодия, полная ударов и грохота. Думаю, только немногие знают, что Кара – совсем не такая, хотя она и смогла убедить в этом всех, но…
Кара – это струнный ансамбль. Хор скрипок, звучащих вместе, их страстные звуки пронизывают вас насквозь. По отдельности в них эхом слышится погребальная песнь, способная заставить вашу душу плакать. Именно поэтому она так хорошо звучит с Хило.
И поэтому она влюблена в Андерса. Андерс – тоже фортепианная пьеса, но менее глубокая и более протяжная, чем музыка Хило. Но и гораздо светлее. Его мелодия радостнее, быстрее, легче, у кого-то она вызовет улыбку, заставит пальцами выстукивать ритм.
Знаю, мелодии Кары и Андерса звучат вместе… они создали мелодию Кары Трейс-Андерс. Иногда их музыка – как весна: она рвется сквозь жизнь, нежная, звенящая, быстрая и полная энергии. Иногда их мелодия как лето: медленнее, жарче, она взрывается  горячей волной, запахом пыли и ласковым теплым спокойствием.
Сейчас, возможно, вы ждете, что я расскажу о музыке, которую мы с Карой создаем вместе, но не волнуйтесь,
у меня нет подобных намерений. У меня нет иллюзий на это счет. Я - не музыка.
Кара и я звучали хорошо только по интуиции, потому что ее музыка может заполнить нас обоих, унести меня с собой. Когда же мы не звучали вместе… то это не потому, что наши мелодии не дополняют друг друга. Всё потому, что моя тишина поглотила ее мелодию, оставив за собой лишь несколько брошенных звуков.
Подобно зимним великанам из старых легенд, которые забрали солнце с неба, чтобы оно радовало только их, не заботясь о том, что остальной мир покрылся льдом, я выпиваю музыку Кары, как воду, которую льют на песок. Не остается даже ее следа.
Кажется, мне должно подходить, что я в космосе, далеко от музыки; я могу слушать тишину космоса, эхом отзывающуюся во мне. Пустота космоса – это не многоголосие, а постепенно усиливающийся аккомпанемент.
Я – тишина...

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #4 : 00:36 – 08.08.07 »
                                              ***

                                          БЕЗ СИГАР

                                              ***

- Дай сюда!
Ли усмехнулся.
- Неа.
Он глубоко затянулся горящей сигарой, и потом быстро поднял ее над головой, когда Кара внезапно бросилась к нему. Ее лицо исказилось от злости, когда он выскользнул из ее захвата.
- Она мне нужна, - пробурчала Трейс. Ли опять сунул сигару в рот и зажал ее зубами. Она почувствовала запах дорогого табака, заполняющего всю каюту. Отсутствие сигар раздражало ее. Младшие по званию съежились бы, попытались бы сбежать или забиться куда-нибудь от одного только взгляда Старбак в бешенстве. Но не Ли Адама. Проклятье!
Ли ловко расстегнул воротник летного костюма и сел на койку напротив Кары. Он старательно выпустил облако дыма в ее направлении, потом стянул ботинки и, сняв комбинезон, аккуратно повесил его в шкафчик. Под пристальным вниманием, он растянулся на кровати в майке и носках, широко улыбаясь и нарочито наслаждаясь сигарой.
Кара попыталась сменить тактику.
- Мне она нужнее, чем тебе. Сегодня на мостике был паршивый день.
Голос Ли звучал приглушенно из-за сигары, которую он держал во рту.
– Кури свои, Старбак.
- Лиии-иии, - жалобно протянула она.
- Кааааааа-ра, - передразнил ее Ли.
- Фрак, - выдавила она и с размаху захлопнула дверь шкафчика, попав при этом по пальцу. Это добавило обиды. – Фрак дважды. Где ты ее взял?
- У Президента, - ответил Ли. Он опять затянулся, и она завистливо вздохнула.
- Ого! Она стащила их для тебя? – Кара стрельнула глазами в сторону кровати, на которой он развалился.
Ли бросил на нее быстрый взгляд и опять уставился в потолок:
- Ха! Нет, Просто Президент Розлин получила коробку сигар от делегатов Пайкона и раздала их на Колонисте-1. Я не смог отказаться.
Кара в отчаянии обвела взглядом каюту, потом так резко дернула воротник своей униформы, что ее шея открылась и стала видна цепочка с личным номером. Она с силой потянула за нее и мотнула головой. Пьянящий запах сигар сводил ее с ума.
- Я отдам тебе бутылку амброзии, которую выиграла в пирамиду.
- За наполовину выкуренную сигару? Мило, но нет. Хотя я люблю послушать историю о том, как ты стащила ее из заначки полковника Тая, у которого просто нюх на выпивку.
- Ха, его хорошо информируют, - ответила Кара смущенно.
Она заглянула под свою кровать в надежде найти старый окурок, но пол был безупречно чист. Чертова техническая служба.
- Я подежурю вместо тебя.
Он ухмыльнулся, увидев ее раздражение:
- Ты еще не готова для полетов, так что - нет, опять.
Кара перегнулась через стол и умоляюще посмотрела на него:
- Ну пожалуйста? – она наклонила голову в сторону и бросила еще один жалобный взгляд: - Пожалуйста.
- Это очень приятно. Но не вижу никакой возможности для тебя. Конец разговора, Кара.
Она обошла стол и села на полу около его кровати:
- Я постираю для тебя, Ли.
- Нет, спасибо. Я не хочу, чтобы мой серый костюм стал белым или чтобы мои трусы пропали без вести.
- Я сделаю за тебя всю твою бумажную работу.
- Я люблю бумажную работу.
- Ненормальный.
- Ага. Ты все равно ее не получишь, так что заткнись и позволь мне получать удовольствие.
Кара уперлась локтями в край его кровати и театрально втянула табачный дым:
- Я сделаю все, что угодно за затяжку, Ли. Всё.
Он пристально посмотрел на нее:
- Всё, что угодно?
- Всё, что угодно.
Бровь Ли угрожающе изогнулась. Он приподнялся на локте так, что его лицо оказалось вблизи ее. Сигара была зажата с боку.
- Любую вещь? – повторил он.
- Черт возьми, Ли, любую фракову вещь! – прорычала Кара.
Он вытащил сигару изо рта и приблизил губы к ее уху. Она вздрогнула, когда его дыхание коснулось ее. Кара стралась не обращать внимания на сильное плечо прямо перед ней. Она закрыла глаза, приготовившись абсолютно спокойно выслушать его слова.
- Поцелуй полковника Тая, - прошептал он с ухмылкой.
- К фраку! – отпрянула она, с грохотом налетев на стол и осыпая всех проклятьями. Смех Ли только привел ее в еще большее бешенство, она кинулась на него, быстро прижав к кровати. Улыбка сползла с его лица, когда она оказалась так близко.
- И это туда же! – шепнула она и поцеловала.
Его губы были теплые, сухие и пахли дымом. Она вдохнула этот поцелуй, уперлась руками в его плечи. Ее язык нашел его, а его – встретил ее. Медленно и решительно. Кара почувствовала, как Ли свободной рукой слегка обнял ее за спину и притянул ближе к себе.
Кара задохнулась от правильности происходящего, она оторвалась от его губ и целовать опять. Медленный, опьяняющий и бесконечный поцелуй. Рука Ли скользнула под ее униформу, его пальцы жгли ее тело даже сквозь легкую майку. Она перекинула через него ногу и почувствовала, как его тело реагирует на близость. Она легла на Ли, медленно покачивая бедрами. Кара слышала его вздох удовольствия и усмехнулась прямо ему в лицо.
Потом в одно движение Кара потянулась к сигаре, выхватила ее из расслабленной руки Ли и соскочила с кровати прежде, чем он успел отреагировать.
Победно держа сигару, она остановилась, уперлась рукой в стол и с огромным наслаждением затянулась. Ли закрыл глаза, и, поперхнувшись, повалился обратно на свою койку:
- Это было нечестно, лейтенант.
- Все честно в любви и в войне, сэр.
- А это была?
- Полная победа, капитан. Полная победа.

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #5 : 03:03 – 22.11.07 »
События серий 33 и после 1х05 You Can't Go Home Again, повествование от лица Кары.                                           

                                              ***

                               НАБЛЮДАЯ ЗА СНОМ

                                              ***


Кара ерзает в койке, пытаясь найти положение, которое уменьшит боль в раненном колене. Сколько она ни ворочается, однако - не может подобрать карты в руке так, чтобы они свелись к чему-то соответствующему тем, что уже раскиданы на кровати, и в конце концов признает поражение, бросает бесполезные маленькие шестиугольники в бесполезную кучу прямо рядом со своей бесполезной покалеченной ногой.

Она не может вспомнить, когда в последний раз проигрывала так много пасьянсов.

Возможно дело в ранении, или, может быть, она израсходовала всю свою удачу, убеждая Рейдер увести ее от красной, пыльной смерти. Возможно дело в обезболивающих доктора Коттла, или в их недостатке. Возможно, боги слишком заняты в эти дни, чтобы благословить пустовечерние развлечения одного строптивого, отстраненного от полетов пилота.

Быть может, вынуждена признать она, когда взгляд блуждает в сторону уже в сотый раз – дело в Ли, спящем в койке напротив; он слишком сильно устал, чтобы задернуть занавеску. 

Она намеренно сосредотачивается на небольшом сером пятне на стене перед собой и гадает – не в первый раз – что заставило его выбрать эту конкретную койку. Еще с Академии она знала, что он предпочитает возможность уединения и уютное пространство, которое предоставляет верхний ярус, так что ее удивило, когда он зашел, в ту первую ночь нерешительных глубоких вдохов и выдохов после первой волны атаки Сайлонов, и бросил свою сумку на нижнюю койку прямо напротив. И все же, она была единственным человеком, кроме его отца, которого он знал на Галактике в то время, так что, наверное, это объясняло то, что он выбрал место рядом. И теперь действительно не было особого смысла менять что-либо.

Так она говорит самой себе.

Это первая ночь нового, изломанного мира, и она внезапно просыпается ото сна, темного и затуманенного плотными облаками, из-за звуков размеренных шагов, отражающихся эхом от металла. Вспотевшая и задыхающаяся, она резко садится в койке, простыни сбиты вокруг колтуном. Впервые за все это время Галактика ощущается чужой, угрожающей, и слишком много темных углов вокруг, слишком много пустых постелей.
Потом  взгляд останавливается на койке напротив. Ли здесь – понимает она. Его скрывает занавеска, но слышно, как он дышит, мягко и ровно. Она сонастраивает собственные вдохи и выдохи с его дыханием, закрывает глаза вопреки внезапному напору слез. Кара скрепляет саму себя его присутствием… и медленно сползает в сон без сновидений.

Стимуляторы, наконец, начинают терять свой эффект, и она чувствует, как вес пяти дней и двухсот с лишним прыжков заставляет веки захлопнуться;  ударяет свинцовыми ногами в стену койки. Но она не может отпустить себя, не может позволить себе провалиться в сон, потому что слышит Ли через комнату, ворочающегося и вздыхающего как  можно тише, чтобы не мешать никому.
Она знает, что дело не только в стимах. Знает, что он видит Олимпик Кэрриер, лица детей в пустых окнах, видит, как они взрываются в голубом пламени. Она думает, заметил ли он вообще, что она тоже нажала на курок?!
Его дыхание становится неровным, и она больше не может этого вынести, заставляет себя подняться с кровати, чувствует, как будто плывет неимоверно медленно через пространство комнаты к его койке. Ли немного отдергивает шторку из-за шума, просто смотрит, и в темноте сложно сказать, но она уверена, что в его глазах какой-то необычный блеск. Она практически видит попытку сформулировать что-то словами,  возобновить контроль над выражением лица, быть уверенным КАГом, как она и прокричала ему в лицо.
«Пойдем» - говорит она.
Он моргает, сбитый с толку; красные от вечного бодрствования глаза и тень щетины на щеках. Она пытается не думать о том, когда последний раз видела Ли таким, два года назад,… – кажется, как будто вчера…
«Давай» - повторяет она. «Мы слишком долго были в кабинах – нужно размяться».

Он уже наполовину одет, майка и шорты; готовый вскочить с кровати при первом же сигнале о возвращении Сайлонов. Так что она открывает его шкафчик, берет обувь и пару аккуратно свернутых носков и бросает перед ним, потом идет к своему шкафчику за собственными.

Он все еще выглядит озадаченным и настолько уставшим, что удивительно, как  вообще в силах прямо сидеть, но кажется, что в его глазах в то же время отражается начало благодарности. Она склоняется лицом к своим ботинками и поспешно шнурует, пока не успела увидеть слишком многое; заканчивает, встает и хлопает его по плечу.

«Идем, флайбой».

Только основная часть команды сейчас при исполнении обязанностей, и корабль погрузился во тьму, практически тихую, когда они бегут трусцой через коридоры. Они не часто смотрят друг на друга, но Кара чувствует, как напряжение оставляет его. Ритмичный топот обуви по палубе постепенно убаюкивает до изнеможения.


Он изможден, думает она, глаза снова блуждают, возвращаются к нему – наполовину отдернутая штора – ясное тому доказательство. Между его сдержанностью и страстью к порядку, эта маленькая оплошность выдает столь же многое, как темные круги под  глазами и небольшие тени у линии скул. Сочувствие пробирает ее до костей, но она не может отрицать, что у ситуации есть свои преимущества, не последнее из которых заключается в том, что на Ли Адаму всегда мучительно просто смотреть, и всякий слишком пристальный взгляд в то время, пока он бодрствует, даже не рассматривается как вариант. Новобранцы и команда механиков могут хихикать и вздыхать по нему, но Старбак может лишь подшучивать, изводить, критиковать, дразнить и изредка отпускать похабные ремарки. Сейчас, однако, темно… и колено болит, и две трети корабля уже заснуло,.. и ее сила воли дает слабину. Она говорит своему внутреннему цинику заткнуться, оставляет попытку сделать вид, что играет в карты. Немного переворачивается на бок и позволяет глазам задержаться…

Она изучает лицо, линию плеча, мраморно-бледную кожу из-за слишком длительного нахождения на борту и в униформе. Свет тусклый, но она знает его очень-очень хорошо и ей почти видна небольшая сосредоточенная морщинка между бровями – возможно, размышляет о великих моральных, философских и политических вопросах даже в своих снах.
Его рот также слегка приоткрыт, и она нежно улыбается, когда замечает струйку слюны, венчающую подушку Капитана Аполло. Ради его же блага Кара надеется, что он перевернется до того, как кто-то другой войдет или проснется, но ей нравится видеть его таким вот, взъерошенным.. не без изъянов.. – и Настоящим.

Он вернулся поздно после длинного дня, встреч с Президентом и своим отцом, перемежавшихся с несколькими инструктажами и полной сменой воздушного патруля в довершение – и какое-то странное стремление побудило ее закрыть глаза и притвориться спящей, когда он рухнул на свою койку с усталым выдохом. Его дыхание успокоилось и стало глубже в считанные секунды.

И хотя Кара сойдет в могилу, отрицая это – она только на него и смотрела с тех пор.

Она много наблюдает за ним в эти дни: на самом деле, больше, чем он знает,.. больше, чем кто-либо знает - будем надеяться - хотя иногда ей кажется, что старик мог раскусить. Просто дело в том, что это как будто непристойно – видеть и чувствовать его рядом, вернувшимся… прямо посреди этого безумия – всего того,  что потерял каждый из них. Она знает: это дар, которого не заслуживает, да и в любом случае она никогда не доверяла подаркам судьбы, и живет с постоянным ужасом в глубине души, что это просто-напросто прелюдия к очередной пощечине от богов – чтобы наказать несравненную Кару Трейс за надменность, самоуверенность и многое другое...

Когда они летают вместе, его положение всегда фиксировано в сознании и мурлычет в теле вторым сердцем. В битве, она переворачивается и вращается вокруг него, словно магнит.

Она выскакивает из кабины пилота и сразу на палубу, отказываясь позволить глазам взглянуть: куда угодно – только не на страшные ожоги, чернеющие по всему корпусу его Вайпера. Слишком близко, слишком близко к пилотской кабине – и  сердце бешено колотится.

Она терпеть не может необходимость смотреть снизу вверх, поэтому ждет, пока он снимает шлем и спускается с лестницы. Механики знают, что именно надвигается, и предоставляют обоим широкое пространство, внезапно занимая себя проблемами других птичек. Как только его ноги касаются пола, она уже прямо перед его лицом.

«Какого фрака это было?!» требует ответа она - и это далеко не все, что хочется сказать, но то, что ложится на язык.
Он вздыхает и проводит рукой по волосам. « «Что это было», Кара?» Сама того не желая, она замечает, что Ли бледнее обычного, и стоя так близко.., чувствует мелкую дрожь в его теле. Если только это не она сама дрожит; по правде говоря, точно сейчас сказать невозможно.
«Тот ублюдок почти сбил тебя».
Его рот с горечью искривляется. «Что ж, слава богам – великая Старбак была рядом, чтобы снова спасти мою задницу». Он поворачивается спиной и выходит с палубы.
«Ты не можешь так колебаться, Ли»-  настаивает она, спеша вслед за ним и игнорируя тот факт, что, механики, похоже, перестали двигаться все как один.
«Я не колебался, мать твою! Кэт приближалась на полную, я не мог стрелять, не рискуя ей» - набрасывается он. «У тебя было время» - настаивает она – «У меня было».
Он склоняется ближе и голос выходит полусвистом-полушипением, собранный и гневный: «Ну каждый здесь, похоже,  прекрасно знает: я не ты, Кара. Не все мы достаточно обольстили фортуну, и не у всех спусковой курок благословлен богами, ясно?»
Но меня не благословили боги  – с отчаянием думает она -  в этом-то и заключается вся фракова проблема!
«Ли..» - начинает она, и он снова отстраняется – гнев в каждом мускуле, в каждом движении. Он даже не смотрит в глаза. «Вы свободны, лейтенант». Он отходит еще на несколько шагов, а потом все же смотрит на нее, и все, что творится в его взгляде заставляет ее взмолиться, чтобы он не смотрел…
«И если ты еще хоть раз подвергнешь члена команды риску вот так, я сниму твой летный статус. Мне плевать, как много пилотов у нас не хватает».
А затем его нет, и она направляется в тренажерный зал, бьет боксерскую грушу до тех пор, пока руки не становятся красными, сплошными битыми синяками. К тому времени, как она возвращается в рубку офицеров, он уже в своей койке, занавески специально задернуты от стены до стены.
Она тихо вздыхает, опускается на свою постель и кладет голову на руки. Она знает, что ведет себя безрассудно – даже безумно – и возможно это не позволяет исполнять обязанности наилучшим образом, и она очевидно давит даже на необыкновенное терпение Ли. Но те несколько часов, что она провела в мире, в котором не было Ли Адамы, были вечностью, и это не тот опыт, который она намерена повторить.
 

Наблюдая за ним, невозможно не замечать, как хорошо он продвигается, сколь многим становится. Даже в Академии в Ли всегда была некая дуальность, естественная склонность к лидерству совмещенная в то же время со страхом руководить, неуверенностью в самом себе. Иногда она думает, где бы он был, если бы мир не рухнул, если бы оставил воинскую службу и открыл бар в каком-то тихом городке, женился бы на милой девушке и растратил весь свой ум и проницательность, пытаясь угадывать проблемы капризных клиентов. Она думает, что не исключена и такая возможность – и видеть его медленно расцветающим вот так, как сейчас – это еще один подарок, еще кое-что, за что она держится всем существом и чему не доверяет.

Разумеется, ничего из этого она не может рассказать ему.

Она равнодушно вчитывается в «Продовольственные Распределения Галактики», когда Ли соскальзывает на стул напротив. Он смел, надо отдать должное; никто другой не осмелился сегодня приблизиться к ней. Она поднимает на него глаза, и судя по тому, как взлетают его ресницы, она знает, что ее собственный взгляд по крайней мере наполовину слишком пристальный.
«Уау. Тяжелый денек?» - спрашивает он, взяв в руки вилку и начав загребать что-то зеленое в рот. Он заканчивает, примерно три раза пожевав, и морщится.
«Боги, думаю это становится все хуже и хуже».
И что-то в том, как он морщит нос заставляет широко улыбаться против собственной воли.
«Я надеялась, что это невозможно, но думаю ты прав».
Он хватается за сердце.
«Подожди... Ты сказала, я прав?» Она бросает в него кусок салата-латука, но он лишь начинает обыскивать карманы.
«Погоди, дай найду ручку, нужно записать это событие…»
«Заткнись, Ли». Но он игнорирует ее, находит наконец что искал – всегда готов – и хватает салфетку с подноса. Он ставит дату одним росчерком и помечает:
«Старбак… сказала… что Аполло…был…»
Теперь она в открытую гогочет на всю столовую, и непостижимо как, но еда вдруг начинает внушать аппетит.
«Ты настолько…»
«Капитан Адама?» Это Гейта стоит рядом с ними с полным подносом и неуверенной улыбкой. Она почти оторвала ему голову утром, и он все еще выглядит слегка настороженно. Ли отрывает взгляд от своего занятия, улыбаясь во весь рот.
«Да, лейтенант? У нас здесь  только что был исторический момент…»
Она пытается пнуть Ли под столом, но он с легкостью уворачивается. Кара могла бы постараться лучше, но сейчас просто хочет, чтобы Гейта уже закончил то, что собирался сказать и отвалил. Улыбка Гейты становится чуть шире.
«Просто хотел сказать, что намечается игра в карты, сэр. В 2100 в офицерской, если вам интересно».
Ли улыбается в ответ, и что-то в груди Кары переворачивается. У него отличный позывной, Аполло, и чем больше времени он проводит на борту Галактики, тем ярче сияет. Она говорит себе, что счастлива за него, и так оно и есть, но все же есть часть ее, которая кричит мой мой мой.
«Думаешь ты сможешь выиграть партию, если я не буду принимать участие, а, Гейта?» Ей не очень хорошо удается избежать колкости в голосе.
Тот снова начинает нервничать.
«Мы просто… мы думали, ты возможно будешь не в настроении. Но будет здорово, если и ты тоже присоединишься, разумеется».
Она с трудом выжимает улыбку и качает головой.
«В любом случае, я паршиво себя чувствую, когда постоянно выигрываю чужое барахло. Думаю, носки Крэша можно уже по пальцам пересчитать, и Бумер никогда меня за это не простит».
Ли изучающее смотрит на нее, и похоже он знает, что что-то не так.
«Да ладно, Кара, у меня есть секретная заначка сигар, которые могли бы стать твоими».
«Нее» - отвечает она, снова накалывает вилкой еду.
«У меня дела». Она сфокусирована на своей тарелке, но слышит, как Ли говорит Гейте: «У меня встреча с Президентом и совещание с Коммандером и полковником Таем, но постараюсь заглянуть к вам. Спасибо за приглашение».
«С нетерпением ждем вас, сэр» - отвечает Гейта, и она гневно режет оставшийся кусок жесткой отбивной, когда тот удаляется.
Ли кашляет, прочищая горло. «Ну так... Ты собиралась рассказать мне о своем дне».
Но после того как он только что упомянул о встрече с тремя возглавляющими флот людьми, она не может заставить себя признать, что они с Келли провели большую часть дня, полулежа на локтях под ее Вайпером, пытаясь решить проблему, решение которой в результате оказалось элементарным. 
Кара разминает внезапно затекшее плечо, качает головой. «А, да ничего особенного» - отвечает она. Еда снова превращается в безвкусную кашеобразную массу. Она смотрит на Ли, растягивает рот во что-то похожее на улыбку. «Знаешь что? У меня через пол часа воздушный патруль. Оставь Крэшу пару носков, о’кей, чемпион?»
Она резко поднимается, берет поднос, и Ли, возможно, видит ее насквозь, но она уже на ногах и в движении до того, как он успевает ответить. Звон посуды на кухне позволяет с легкостью проигнорировать  взволнованное «Кара!» брошенное вдогонку. Лишь по возвращении в рубку офицеров, она замечает, что каким-то образом надписанная салфетка оказалось смятой у нее в руке. Она бросает ее на полку, хватает жакет от униформы и ныряет в него, направляется вниз на палубу выяснять отношения с Тиролом, пока не начался патруль. Она пытается не кричать слишком много на новобранцев, которым не повезло лететь в этот патруль со Старбак, но ей не удается – насколько, вероятно, должно бы.
Она думает, что уладит все с ними позднее.

Этим вечером Кара зашторивает свои занавески и достает с дальней полки смятую недавно в кулак салфетку, разглаживает  у себя на колене и рассматривает его почерк, знакомые, аккуратно выведенные линии. Его постель пуста, и она представляет, как он сидит на ее стуле за карточным столом, представляет, как он смеется с Гейтой и флиртует с Ди, выигрывая немного чаще, чем проигрывает.

Кара лучший пилот, лучший игрок в карты, и порой лучший тактик. Но Ли – она знает –  лучший – практически во всем остальном.


 И в то же время не только она наблюдает за ним. Он тоже пристально смотрит – так, что обращает кожу в жар, и тембр его голоса в ушах по окончании длительного патруля заставляет ее ерзать в кабине пилота. Временами полеты с ним настолько хороши, что она хочет выкурить сигару после,.. и они никогда, никогда – не прикасаются друг другу, за исключением случаев алкогольного опьянения или когда совсем никак не могут избежать этого. Предостерегающих знаков становится все больше и больше – и это ужасает не только потому, что существует около двадцати причин, почему то что происходит – неправильно, но еще и  потому, что старик каким-то чудом любил Кару Трейс так долго, как любил и до сих пор любит, и сейчас она слышит тикающие часы с обратным отсчетом для них обоих.

Кара просыпается вся в поту со сбившимся дыханием, и уходит мгновение на то, чтобы понять –  она все-таки одна в своей постели. Она все еще чувствует его руки на себе, его рот на шее, монолитное тепло тела сверху и скользящую по собственной –  кожу. Но единственное, что, похоже,  реально – это скользкая теплая влага у нее между ног. Она не должна даже думать об этом, но сейчас просто-напросто дрожит от желания и говорит себе – только в этот раз – затем медленно соскальзывает рукой вниз по животу.

Она застывает, услышав шуршание одежды где-то напротив и низкий неясный стон, столь громкий для ее ушей. «Кара… боги, Кара…»

Дыхание останавливается комом в горле.

Он тоже видит сны.

Только три слова – а затем тишина, но этого более, чем достаточно. Она закрывает глаза и содрогается.

Кара не спит.   


Она стряхивает внезапно подступивший озноб ужаса, концентрируется на линии подбородка Ли, небольшом изгибе ключицы. Он все еще здесь, рядом с ней, и она пока что не убила его… И внезапно она хочет, чтобы он проснулся и поговорил с ней, улыбнулся ей – только боится того, что скажет…
Когда его ресницы поднимаются, она почти падает с кровати. Ли только наполовину проснулся, смутно моргает, глядя на нее.  «Кара?»

Его голос чуть грубее обычного ото сна, а глаза голубые, мягкие и такие незащищенные… И это хорошо – что ее колено в полной жопе, иначе она возможно была бы не в состоянии противостоять внезапному страстному желанию, побуждению - пересечь эту комнату и забраться к нему в койку, обнять и сплестись вместе с ним – и к черту последствия.
«Привеет» - говорит она вместо этого.
Он протирает глаза. «Ты в порядке?» 
«Колено болит» - шепчет она, вдруг слишком отчетливо сознавая мягкое посапывание Шерон в двух койках от себя. Он немного хмурится, поднимает голову с подушки. «Хочешь я принесу тебе…» Она морщит нос и улыбается. «Нет. Засыпай, Аполло».
«Уверена?» Его веки уже начинают поникать. «Боги знают, тебе необходим красивый сон» - улыбается она и он бормочет: «Ха-ха», закрывая глаза и снова опускаясь на подушку.
«Ли?» - рискует она минуту спустя; глаза сосредоточены на кончиках его взъерошенных волос там, где они едва уловимо начинают завиваться у шеи.
«Мммм?» - с трудом разбирает она.

Темно… И они в глубоком космосе… И возможно, если она скажет это достаточно тихо – боги не услышат.

«Я рада, что ты здесь».

Это даже не шепот – полушепот, и он наверное уже заснул… Но морщинка тревоги между бровями исчезла, и она думает, что в уголке его рта, возможно, вырисовывается маленькая ямочка улыбки.

Может быть, он снова будет пускать слюну, и будь она настоящим другом, хорошим офицером – снова разбудила бы его и напомнила о занавеске…
 
Она засыпает, все еще наблюдая за ним.

Оффлайн Kuzya

  • Старший ДРД
  • ****
  • Откуда: Москва
    Здесь с: 00:24 – 21.02.07
  • Сообщений: 485
  • Буду бу!
    • Камала лайф
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #6 : 16:08 – 23.11.07 »
Ма, замечательный фик, как всегда очень глубокий, иногда забавной, а к концу безумно горячий. Спасибо, что помогла внести еще пару черточек в характеры Кары и Ли.

зы: с нетерпением жду новых историй :)

"Life is a bitch, and then you die"
                                   Laura Roslin
"В конце концов, среди концов, найдет конец Мур, наконец!"                    
                                   Пифия

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #7 : 21:41 – 23.11.07 »
Хы, я рада что тебе понравилось, Кузь :) Перевод идет под настроение, но буду стараться, может в ближайшее время еще что-нибудь захочется сделать - благо, я много хороших вещей по Л/К знаю.

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #8 : 00:38 – 30.01.08 »
События эпизода 1х11, взгляд Ли.


***

РАЗМЫВАЯ ЛИНИИ

***
Толпа собралась вокруг сцены с живой музыкой, но сейчас она в любом случае редеет. Аполло устал, раздражен, ему скучно. И его жизнь более чем стоит того, чтобы присоединиться к танцующим: там есть группа женщин, которые просто уверены, что хороший фрак с пилотом позволит им убежать с гражданских кораблей, вытащит их из тесных комнат, сделает жизнь немного ближе к сносной в заточении космоса.
Он не знает гражданских; чувствует себя фраково, когда временами понимает, почему хотел стать одним из них, еще до конца старого мира.
 
Я помню Насву Гир, одну из девушек, с которой встречался в Академии. У нее была рыжая шевелюра и она была из разряда тех, которые проглатывают своим сладострастием. Гипнотическая.. а на самом деле не более чем воплощение лицемерия; она любила выставлять меня на показ. Я помню день, когда мы с ней порвали, и как она кричала, что рада, потому что если бы не моя фамилия, трахать меня было бы тратой времени. Были и другие… как она, хотя у меня заняло не много времени, чтобы научиться распознавать их... и остановиться, потому что не было никого другого, кроме моего лучшего друга, кто был бы заинтересован во Мне, а не в Адаме".

В баре блондинка, у нее в руке бокал. Она не на охоте, и платье не обнажает всевозможные части тела, полный набор… ткань не просвечивает. Чувствуется класс... и похоже ей наплевать, что она одна. Его шаги автоматически направляются к ней, или может это просто к бару?.. Все-таки необязательно чтобы компания требовала ничего не значащего секса.

Было бы это столь уж плохо, однако? Ради скользкой свернувшейся змеей внутри вины, чтобы было о чем вспомнить и улыбнуться? Даже если это всего на одну ночь? Я мог бы пойти на это, использовать физический выход так же. Мог бы заглушить тупую боль, котор... фрак. Хотел бы я, чтобы она не была блондинкой. Хотел бы я, чтобы я не был рад, что она блондинка.

Подойти к барной стойке вдруг, оказывается, занимает гораздо больше времени, чем казалось - вечность, чтобы пересечь паркетный пол. Ему видны стройные мускулистые ноги, скромно закинутые одна на другую под не слишком короткой юбкой. Она медленно опускает бокал, и сверкание амброзии в нем отражается в свете ее волос. Уже близко..

Сликом близко. Было бы и это так уж плохо? Этой женщине никогда бы не пришлось узнать, что я на самом деле вижу не ее, а... кого-то другого. Не скольжу руками по незнакомке, но ласкаю тело, которое знаю и в то же время которое мне незнакомо.. которое я жажду узнать лучше. Я не увижу ее лица, когда ее губы окружат меня - только это светловолосое сияние и изгиб тела.

Я мог бы закрыть глаза пока она подо мной, и увидеть... Она бы никогда не узнала. Я никогда не теряю бдительность до такой степени.


...а потом она оборачивается, и он думает, что сердце остановилось, потому что это Кара. Униформа, машинное масло, осанка - все исчезло. Как будто помягчавшая, возможно это свет, или может шелковистая снисходительная ткань ее платья. Он откуда-то достает неустойчивую фирменную улыбку и комментарий прямо из настольной книги "Говоря со Старбак", только перед ним глава, какую он никогда раньше не читал, потому что он никогда прежде не видел ее такой.

Эти мысли должны остановиться прямо сейчас. Я не могу об этом думать, потому что я уже об этом думаю, слишком много. Я думаю о том, чтобы провести губами по линии этой шеи, почувствовать эти мягкие волосы, щекочущие лицо. Я думаю о том, чтобы скользнуть языком по этой богатой губе, всасывая в рот. Боги... я буду представлять, как вынимаю ее из этого платья и привлекаю к своему телу всю оставшуюся жизнь..

Каким-то образом он договаривается со своим умом наполовину устно; они танцуют, и так комфортнее. Он раньше любил танцевать, накатывающая волнами музыка, темп, намекающий на сексуальную подоплеку.. - но это было давным-двано, мир тому назад. Сейчас это просто что-то, о чем не нужно думать, и ему не нужно ничего говорть, потому что это.. - она.

И не мог бы сказать многое, в любом случае. Это было бы в ее репертуаре, дразнить меня, так, как она это умеет, и я бы закончил тем, что сделал бы что-то, что все бы испортило. Например то, что Хочу сделать, и скользнуть руками по этой гладкой спине.. и найти обнаженную кожу.. вплавляясь в нее пальцами. Например, прикусить зубами пульс у основания ее горла. Например, выбежать отсюда к фраковой матери и найти пустую комнату, где мы могли бы...

"Ты впорядке, Ли?" - ее голос полон заботы, и он не уверен, может ли ответить, его горло переполняют вещи, которые он никогда не сможет сказать. "Да" - удается ему наконец. "Устал.. И приятно удивлен".

Зачем она это сделала? Я знаю, что шутил гигиене и о том, как она могла бы выглядеть "вымытой", но я не мог предположить, Что это со мной сделает...

Я не могу перестать думать о том, чтобы найти ее тело, под этой шелковой штукой, попробовать ее, весь мед и лэмон и жар, услышать, как она застонет от моих прикосновений. Мысли..- знакомая агония, пытка.., но пока была униформа и соответсвие норме и правилам, я мог провести черту между Другом и фантазией. Фрак, я хочу ее. Не думаю, что когда-либо переставал хотеть.


"Нам не обязательно танцевать" - говорит она, и он хочет чтобы улыбка в голосе была приглашением. "Мне нравится танцевать с тобой" - лжет он, только это не ложь. "Не помню, когда последний раз представлялась такая возможность".

Но я знаю; я думал те же самые мысли, желал того же самого, гадая  - почему никогда не мог просто прильнуть и попробовать этот красивый рот. Я ничего не сказал, и это была ночь, когда Зак познакомил нас. - Та холодная волна понимания, что любимый младший брат смог сказать раньше все то, чего не смог я...

Ее лицо улыбается, но Ли думает, что она тоже на жизнь позади, в том же самом вечере. Это жжет до сухих слез, и напоминает ему о том, почему он по-прежнему не может ничего сказать, почему он никогда, наверное, ничего не скажет. Когда музыкальная композиция заканчивается, и к ним подходит новый Вице Президент Колоний, приглашая Кару на танец, Ли задерживает дыхание, целует ее в щеку, почти в шею, и отступает на шаг - чтобы затем найти холодную пустую постель… и фантазию - которая - вечное сожаление.
« Последнее редактирование: 00:43 – 30.01.08 от MariKs »

Оффлайн Light/thgil

  • Сериаломаньяг, ранее известный как просто Лайт
  • Свои
  • *****
  • Откуда: Волгоград
    Здесь с: 03:24 – 16.05.05
  • Сообщений: 12964
    • ЖЖ
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #9 : 01:17 – 30.01.08 »
вах. как эротишно... только мне кажется, что мысли слишком мягкие для мужчины. хотя... наверное, для Ли - в самый раз. а то же самое с позиции Кары есть? ;)
Где-то глубоко внутри я белый и пушистый.
А снаружи - зеленый и скользкий! :P

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #10 : 14:47 – 30.01.08 »
Хых, Лайт, это просто мысли, отражающие довольно правдоподобно состояние Ли в конце первого сезона по отношению к Каре. Они оба струсили в тот Колониальный День и в сотый раз позволили фантому Зака и чувству вины - стать третьим лишним.
Того же самого с позиции Кары не встречала, автор видимо решил сосредоточиться на одном из них (я же только перевожу). Хотя было бы интересно почитать вариации на тему внутреннего диалога второй половинки).

Оффлайн Light/thgil

  • Сериаломаньяг, ранее известный как просто Лайт
  • Свои
  • *****
  • Откуда: Волгоград
    Здесь с: 03:24 – 16.05.05
  • Сообщений: 12964
    • ЖЖ
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #11 : 19:59 – 30.01.08 »
а... а я думал, это твое... и чё, у тя не возникло желания написать Кару? ;)
Где-то глубоко внутри я белый и пушистый.
А снаружи - зеленый и скользкий! :P

Оффлайн Kuzya

  • Старший ДРД
  • ****
  • Откуда: Москва
    Здесь с: 00:24 – 21.02.07
  • Сообщений: 485
  • Буду бу!
    • Камала лайф
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #12 : 02:52 – 24.02.08 »
Ого, кажется мне надо сходить в тему «Как вы снимаете сексуальное напряжение» ;D

Лайт, ну тебе конечно видней, какими должны быть мужские мысли ;) Лично мне в определенные моменты они казались даже слегка жестковатыми. По крайней мере, мне трудно было бы представить, что такой человек как Ли способен воспользоваться одной женщиной, только для того, чтобы утолить «голод» к другой. Не углядываю я у него в характере такой черточки.

И я бы тоже посмотрела на эту сцену глазами Кары. Очень жалько, что нет такого фика :(

Ма, еще одно  спасибо за еще один клевый рассказ.

"Life is a bitch, and then you die"
                                   Laura Roslin
"В конце концов, среди концов, найдет конец Мур, наконец!"                    
                                   Пифия

Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #13 : 16:27 – 11.04.08 »
По крайней мере, мне трудно было бы представить, что такой человек как Ли способен воспользоваться одной женщиной, только для того, чтобы утолить «голод» к другой. Не углядываю я у него в характере такой черточки.

Ну если Ли "способен был" воспользоваться услугами проститутки... и много месяцев спустя жениться так, как он это сделал, то что уж тут..)



Оффлайн MariKs

  • Старпом "Галактики"
  • Свои
  • *****
  • Здесь с: 00:35 – 23.03.06
  • Сообщений: 638
Re: Ли/Кара фикшен 1/1
« Ответ #14 : 16:35 – 11.04.08 »
В попытке сделать время ожидания второй серии 4ого сезона более сносным, я перевела еще один короткий созерцательный фик. На этот раз от лица Кары.
Временные рамки его соответствуют первому сезону и может быть слегка захватывают начало второго. Как бы там ни было, enjoy_)

***

Руки Аполло

***


Он смотрит на свои руки. Ненавижу когда он так делает. Это вызывает какую-то дрожь и ломку во мне. Я могу встретиться с ним взглядом, могу улыбаться, хмуриться, качать головой - что угодно... но что-то в том, как он смотрит на собственные руки заставляет меня сглатывать, тщательно, с усилием. Что-то в том, как он разводит пальцы и пристально смотрит на обратную их сторону. Что-то в том, как меняется его лицо, когда он так делает, будто забывает что я смотрю на него.                                                              

Это великолепные, роскошные руки. Чистые, даже когда измазаны машинным маслом.., сильные, гладкие и талантливые. Я могла бы подумать, что это тщеславие заставляет его держать руки в чиститоте. Или может это имеет какое-то отношение к его комплексу отличника, может дело в его упрямстве и дотошности. Хотя я почти уверена что дело в тщеславии. Он знает, что красив, он находит большую гордость в этом. Ему и следует; я наблюдала, как он рос в этом теле.. вырастал в это тело. Некогда кругловатое мальчишеское лицо, незаметно тонко превратившееся в эти сеченые длинные скулы, которые передо мной прямо сейчас.

Некогда невысокое, но здоровое мальчишеское тело, превратившееся в эту плавленую гибкую глыбу мужчины - теперь он само видение Адониса.

Другие тоже это видят. Я замечаю как они бросают на него взгляды в душевой. Я слышала не мало реакций на предыхании, когда он проходил мимо и расслабленно двигался по офицерской рубке как ни в чем не бывало в этом чертовом полотенце. Надеюсь они все сознают, что он подсознательно понимает, что на него смотрят. Надеюсь они не думают что отличаются тонкостью и ловкостью, хитростью бросания взглядов.

Он не всегда был столь впечатляющим и выразительным и возможно он живет согласно этой внешности, всегда немного "догоняет" ее. Не то чтобы он когда-либо был неуклюж, нет, это уж точно. Но он часто был невыявляем другими, потому что поблизости всегда был кто-то крупнее, более кричаще харизматичный, более открыто проявляющий командные ноты. И он был доволен тем, что имел, в тени, и думаю, иногда он жалеет, что в последнее время не может найти таких людей, которые могли бы затенить его. Когда постоянно работаешь на аудиторию, присутствует давление, которое не ослабевает как бы того ни хотелось, и потому оно выматывает. Будучи женщиной и будучи настолько успешной и умелой в том, что делаю, я ощущаю подобное давление уже довольно давно.

Мне почти нравится, что он украл у меня это пятно от луча прожектора. Это дает мне время самой смотреть на него, наблюдать... Он радость, за которую крепко упрямо держишься день ото дня... Я рада что у нас есть то, что есть, вот это... что бы это ни было... потому что я могла бы стать очень-очень ревнивой, если бы не думала что Это что-то особенное. Если бы не знала, что даже если он спит с половиной экипажа корабля, я буду тем человеком, которого он разбудит, чтобы вместе совершить утреннюю пробежку.

Мне нравится что он бьет в ответ, дает сдачи. Я была бы глубоко оскорблена, если бы он считал меня менее чем способной справиться с ним. Если бы он сдерживался, я бы возненавидела его за пренебрежение моей гордостью. Мы оба знаем, что если бы дело дошло до серьезной драки, он бы выиграл. Он бы не причинил мне боли до такой степени. Он бы позволил.. и так уже было - выбить из себя все живое дерьмо, и иногда уходил, тогда когда ему стоило все же надрать мне задницу чтобы доказать свое.

Правда в том, что он возвращает залп огня лишь тогда, когда ничего не может с собой поделать. И это из уважения, признания тех путей, какими я причиняю ему боль. Он бы никогда не довел это до большего.

Он бы никогда не ударил Ди, например. От этого я лучше себя чувствую, учитывая что знаю о тех взглядях, которыми они продолжают обмениваться в последнее время. Я бы скорее предпочла его кулак и уважение, чем его потворство прихотям. Если б он когда-нибудь попробовал обращаться со мной так, это бы серьезно меня разозлило.

Я могу встретить уверенно любой его выпад - и он это знает. Ему так же известно, что иногда я дерусь грязно, без правил. Я никогда не думала, что была типом женщины, которая бы с удовольствием вышла в лобовую схватку с мужчиной, но иногда он вызывает во мне острое желание сделать так. Из-за того какие мы, из-за того как он заставляет меня ярко вспыхивать, словно зажигает сигнальные огни, из-за того как бросает мне вызов своими мягкими усмешками и приподнятыми бровями. Это вызывает жгучее желание укрепить претензии на него. И это не имеет никакого отношения к тому, кого он трахает.

Если только, конечно, этим кем-то не суждено когда-то стать мне.

В этом случае правила изменяются, и он это прекрасно знает. Вот почему мы избегаем.., почему он борется, тщетно пытается понять, Что мы делаем даже тогда, когда абсолютно никакого логичного объяснения быть не может.

Вот почему мы медленно танцуем друг против друга... вокруг Этого.., почему не говорим вещей, которые бы повели вниз по дороге стремительно и быстро. Наверное он пока не готов думать такими категориями.

- А я не готова признать, что думаю ими уже очень давно.

Он всегда был мужчиной, на которого женщины смотрели исподтишка дважды. Даже когда мы были сопляками-кадетами, ходили слухи, истории о нем, распространялись как дикий огонь, и любая девушка, что заходила в ванную комнату когда-либо на протяжении учебы в Академии, уж что-нибудь да слышала о нем.

Большинство слухов были полной чушью, как я поняла гораздо позднее. Большинство девушек, которые утверждали, что обратили его внимание на себя, либо никогда с ним вообще не встречались, либо очень легко забывались. Он никогда не помнил имен. Не то чтобы он был легендарным любовником, о котором знала вся Академия и вечно ходили сплетни. Нет. Судя по тому, что я слышала от него и других наших общих знакомых пилотов за те годы, Ли был довольно скрытен и сдержан по поводу своих романтических связей. Обычно он и выбирает девушек, которым нравится не афишировать...

И это еще одна причина, по которой мы не говорим об Этих Вещах. Я бы наверное кричала так, что голос отдавался бы от всех металлических переборок, если бы когда-нибудь залезла к нему в штаны. Чувствовала бы это своим долгом - публично сделать заявление, предупредить что он в охоте и так же застолбить свое место немного, дать знать всем остальным последовавшим бы за мной, что я была здесь и намерена сделать это абсолютно очевидным, предельно ясным. Это бы полностью испортило его сексуальную жизнь, так же точно, как испортило бы мою.

Да и кто бы не был запуган перспективой коснуться любовной игрушки Старбак, Аполло? Ха. Отсуда и отсутствие любви к "Бак. Я уже имела плачевные последствия из-за него. Но честно говоря, если мужчины которые могли бы мне понравится боялись тени Аполло, тогда в любом случае они бы не смогли справится с тем, что я могла бы предложить.

Он красивее меня. Мы оба знаем это. Вообще-то ему бы пришлось нелегко искать женщину настолько красивую как он сам. Думаю иногда Старик смотрит на него и гадает как же Ли вырос в такого человека. Он обладает такой ни с чем не сравнимой, странной красотой Кэролайн и силой, мужественностью Старика... Интересно, делает ли Адмирал когда-нибудь замечания, критические выпады насчет красивого лица своего сына. И это заставляет меня задумываться, не ненавидит ли временами Старик эту красоту.. ну, может совсем чуть-чуть...

Знаю, иногда Ли сам ненавидит эту красоту. Знаю, что порой он подставляется под "пули" намеренно. Намеренно калечит себя. Он думает никто не замечает. Я бы сама не ожидала чтобы кто-то заметил. Единственная причина по которой я знаю - это потому что я тоже так делаю. Я ввязываюсь в схватки, которые мне не выиграть. Он ввязывается в драки с мужчинами вдвое массивней и выше него.  Он выдвигает вперед этот великолепный подбородок и поднимает противника насмех, предлагает все, что у него есть как жертву своему внутреннему беспорядку и вечной муке. Ему нравится чувствовать кости, соударение плоти... Ему нравятся надрывы, синяки и кровоподтеки. Он усердно старается , чтобы удостроверится что не упустит ни одной раны.

К несчастью - и может быть он сам этого не знает - кровь делает его еще краше. Он с легкостью переходит от мужественной общечеловеческой красоты к плотской, первичной, почти животной. Конечно я не говорю ему, что он даже более привлекателен когда изранен, порван в клочья и кровоточит.

Я не говорю ему, что вспышка алого на его красивых руках - ломает что-то глубоко во мне.

Это бы свело на нет то, что он сейчас пытается делать. Не могу даже представить его смятение.. или гнев, если бы он узнал. Жизнь вверяет ему столь многое, и даже когда он пытается отрицать саму жизнь, она не ослабляет напор, просто становится хитрее.

Я отрывисто всасываю воздух в надежде что он не заметит этого. Он тянется к моей руке, чтобы зафиксировать палец, который, вполне возможно, мы только что сломали, дурачась. Его извинение за мою собственную глупость - это лишь очередная  нелепая шутка между нами. Вряд ли кто-то поймет. Он никогда не исправит все мои недостатки. Я никогда не буду достаточно хорошим человеком для него, и большинству людей это известно.

Вот почему я поддерживаю феерический фасад, иллюзию величия, искры легенды. Вот почему моя репутация имеет такое значение. Если бы кто-нибудь знал как отчаянно я жажду этого человека порой, меня бы сочли слабой. Мое безразличие привлекает его внимание, дает мне право позволять ему быть со мной иногда мягким и заботливым. Если бы я вела себя так, словно это имеет значение, если бы дала ему знать, что хочу его прикосновений, тогда они бы никогда больше не повторились!

Игнорируя его, я заслуживаю его дружбу. А затем игнорирую свое растущее желание, жажду, что испытываю к этому мужчине - чтобы он был рядом. Я взращиваю свою богоподобную фигуру, миф о Старбак и, да, по-прежнему могу надрать ему задницу в кабине пилота. Но все знают, что он красивее, добрее, все знают, что я его не заслуживаю.

Мне следовало бы пристрелить Балтара после того, что произошло. Я впадаю в пьянство и могла бы обосновать и аргументировать то, что сделала - многими способами - и никто бы не поставил тогда случившееся под сомнение и не оспорил бы. Но все равно где-то на периферии их сознания звучало бы "почему не Аполло?" И ответ на этот вопрос слишком сложен, черт побери...
 
Это не имеет почти никакого отношения к Заку, к Старику, или даже к тому, что Ли мой вышестоящий офицер. Это имеет прямое отношение к тому, Кто Он... и еще,..
 
к красоте.

Я бы никогда не почувствовала себя в безопасности с таким человеком, как он. Фрак. Правда в том, что я чувствую себя в безопасности лишь с ним. Но я наверное никогда бы не почувствовала, что заслуживаю взгляда этих голубых глаз на себе. И как я до сих пор не оттолкнула его и не сломала то хрупкое, что царит между нами - я совсем не уверена. Не знаю... Но тот факт, что он нежно проводит своими красивыми мягкими пальцами по моей быстро опухающей руке, разжигая лучи боли и заставляя некоторых пилотов, что слышали начало нашей перебранки, с любопытством глазеть - это для меня моменты благоговения.
 
Когда бы он ни прикасался ко мне - я чувствую будто Краду.

И все же он принадлежит мне больше, чем любой фрак что когда-либо был у него или еще будет. Я не хочу разрушать это. Я не хочу рисковать возможностью потерять это, что бы между нами ни было, чем бы это ни назвать.. испортить это - постелью.

Я хочу его. Он мой. Хотя это не одно и то же, на самом не так все просто. На самом деле я до смерти Боюсь по-настоящему Обладать им. Я бы никогда не доверила себе такого... Поэтому я отвожу руку, пока он нашептывает что-то успокаивающее и говорит мне, что нужно пойти в лазарет к Коттлу. Поэтому я веду себя, словно его рука на моем предплечье едва выносима. Я оттергиваю плечами слишком сильно, корчю гримасу и напоминаю ему, что действительно могу вести себя уродливо.

Я сильно смаргиваю ощущение тепла, оставленное этой красивой рукой на моем предплечье. С каждой секундой оно растворяется. И я уже жалею. Я веду себя, словно мне противен подобный жест - и это позволяет остаться в таком положении. Я немного отодвигаюсь, так, что его рука во всю длину едва касается меня... и порой думаю, что он знает мою игру, видит ее насквозь - и подыгрывает. Потому что он всегда сохраняет ровно стольно пространства между нами, чтобы все равно иметь возможность прикасаться ко мне, но не слишком очевидно, едва уловимо. Эти великолепные руки делают меня недостойной. Его фракова нежность требует, чтобы я действовала словно я выше того комфорта, что он предлагает, словно я презираю подобные вещи. Я ненавижу эти чертовы руки, которые знают в точности сколько давления приложить в прикосновении, те самые.. на которые он смотрит пристально, когда размышляет о многом, о том, что хочет сказать, но не может. Я вмазываю ему по лицу по тем же причинам, по которым он дает мне сдачи.

Я уважаю его боль, его гнев. И ненавижу его красоту.

Только дело в том, что я не могу смотреть на его дьявольские руки - и не чувствовать их на своей коже.
« Последнее редактирование: 05:37 – 17.12.09 от MariKs »