фиг с вами, золотые рыбки. сваяла.
будем считать, что это привет из психоневрологии получился. этакий внутренний мир Билла Адамы сквозь призму аквариума с пираньями драббликовой направленности. адмиральская каюта до начала 4 сезона - дом-дурдом во всех смыслах.
Обычный на первый взгляд вечер пятницы (а может среды или субботы – он давно уже сбился со счета) явно не задался. Вот уже полчаса Билл молча пялился с дивана на двух взбесившихся фурий.
Да, сегодня был именно «тот самый день». Его персональная галлюцинация, которую он тщательно скрывал даже от Тая, Коттла и Лоры (нет, самое главное от Лоры), целый день по привычке выворачивала адмиральские мозги наизнанку. Удивительно, но раньше ему это даже нравилось. Было в этом какое-то мазохистское удовольствие вспоминать гнилое прошлое, ворошить разлетающиеся страницы ветхого семейного альбома, вновь и вновь выслушивать упреки и в который раз с ними соглашаться: да, это он виноват, что из них так и не получилось семьи, это из-за него дети вопреки своим желаниям пошли в летную школу, это из-за его постоянного отсутствия в доме воцарилась атмосфера алкоголизма и распутства. Возможно потому, что в глубине души он был однолюбом. Когда-то рассказы о далеком космосе и неизведанных вселенных вскружили голову мальчишке-третьекласснику, и уже тогда он знал, что это на всю жизнь. Неважно, приезжал ли он в гости к родителям, на побывку к жене и детям, стоило лишь один раз взглянуть вечером на бездонное звездное небо, как его сразу же тянуло обратно – домой. Да, космос давно стал его единственной страстью и домом, поэтому навязчивые периодические «приходы» Кэролайн он воспринимал и как укор, и как оправдание. Но только не сегодня. В этот раз впервые в его жизни для склочной блондинистой стервы, пропахшей смесью перегара и элегантных духов, не оказалось места. Адмиральский день был буквально перегружен встречами, рапортами, которые стопками доставляли на мостик, и, конечно же, общением с сумасбродной Президентшей 12 колоний. Как ни странно, последняя часть программы отнюдь не показалась Адмиралу утомительной, поэтому сразу же после окончания дежурства он поспешил в свою каюту. И как оказалось, только для того, чтобы застать там раскрасневшуюся, пышущую гневом, но оттого еще более эффектную, Лору Розлин.
- Билл, ты меня слушаешь? – Явно угрожающие нотки в голосе Лоры не предвещали задумавшемуся Адмиралу ничего, кроме очередной порции нотаций и головной боли, поэтому Адама сосредоточенно наморщил лоб, пытаясь вспомнить хотя бы пару последних проскользнувших мимо сознания фраз.
- О, как всегда. Приятно видеть, что хоть что-то в этом мире не меняется. – Лающий хохот Кэролайн непривычно (да, уже непривычно… как странно быстро. как быстро забыл он ее смех. как быстро он сменился таким знакомым заливистым хихиканьем и потрясающе искренней улыбкой) разрезал установившуюся тишину. – Ты всегда сам выбирал, что слушать – будь-то пластинка или спор детей за ужином. Браво, Билл, ты многому научился рядом со мной!
- Адмирал! Если Вас совершенно не интересуют проблемы гражданского флота, потрудитесь, хотя бы, не так откровенно их игнорировать!
- Вот видишь. Ты всегда старался скрыть свои чувства, но как неумело. Особенно тебе не удавалось равнодушие. А может это потому, что ты не хотел показывать что-то другое?
- Фрак! Билл! Что с тобой?
- А может напрямик скажешь ей, что до сих пор не можешь забыть свою ненавистную бывшую жену? Интересно, отвлечет ли это Президента от проблем ее драгоценного флота?
- Билл, наверное, нам обоим стоит отдохнуть. Это был трудный день. По крайней мере, до завтрашнего утра этот флот не развалится. – Скользнувшая в уголках президентских глаз усталая улыбка была той самой надеждой, за которую он так отчаянно цеплялся уже больше трех лет (и которую он не потеряет, что бы ни случилось).
- Да, Билл. Это был трудный день. Но, может быть, в следующий раз нам повезет чуть больше? – Лукавый прищур Кэролайн как и прежде реанимировал в нем яростное желание дожить до этого во всех отношениях «счастливого» дня. Просто чтобы вновь увидеть ее.
Вот уже полчаса Адама задумчиво разглядывал двух совершенно непохожих женщин.
Это они прочно привязали его к этому миру, не дали ему потерять себя в бескрайних глубинах притягательного и неизвестного космоса, именно к ним он возвращался. Всегда. Нравились ли они ему? Определенно да. В каждой из них он видел свои отражения: эгоистичного стоика, независимого гордеца, упрямого романтика. Любил ли он их? Кто знает. Для Билла Адамы любовь всегда была очаровательна в поэзии и эфемерна в реальности. Одно он знал точно: он был благодарен им обеим за того Old Man’а, который сидел и уже полчаса счастливо улыбался.
зы: угу, я тоже люблю курсив
ззы: ибо не хрен было на меня стереотипные шипперские настрои навевать
