Продолжение. Мало, но сколько получилось...
- Доброе, - настороженно произнёс рейф.
Нюшка вспрыгнул на постель, немного потоптался по Эрику ножками – (тот готов был поклясться, что копытца наличествуют), - а потом настойчиво вытянул вперёд мордочку, как бы упрашивая почесать её. К учёному никогда прежде не ластились живые кирпичи. Живой кирпич, дама с ушками… Изба… Полный сюр, короче. Тем не менее, Эрик пытался сохранять спокойствие и не делать резких движений. Женщина, похоже, не представляла угрозы. Но вот кирпич… Рейф не знал, чего от него следует ожидать.
- Кто меня раздел? – спросил учёный, ещё раз заглянув под одеялко.
- Я! – смущённо зарделась Киска и затрепетала ресницами.
- Гм. – Эрик почесал когтем подставленную морду Нюшки, потом хлопнул его по крупу, сгоняя с кровати. – А где я?
- В реабилитационном центре.
Эрик вспомнил недавнее пребывание в концлагере и, видимо, поморщился, потому что Киска затараторила скороговоркой:
- Не подумай ничего такого, ты находишься на Земле, в медсанчасти первой межпространственной станции «Куб».
Эрик громко захлопал глазами.
- На Земле?
- На Земле, - подтвердила Киска. – Но только в будущем. А точнее, в двадцать третьем веке.
Рейф издал звук – нечто среднее между ржанием, хрюканьем и кудахтаньем - и выразительно покрутил пальцем у виска:
- Кончай прикалываться, женщина. Не смешно.
- Я не шучу! – обиделась Киска.
- Путешествия во времени невозможны! – внушительно произнёс Эрик. – Не спорь со мной, у меня докторская степень по физике.
- Нет. Подожди! Сейчас я всё объясню. – Киска поставила поднос с едой на Нюшку, как раз прогарцевавшего мимо, вытащила из складок необъятного комбинезона блокнот и огрызок карандаша, послюнявила грифель и принялась рисовать какие-то кабалистические знаки, попутно объясняя: - Пегас, из которого мы тебя забрали, расположен где-то в иной реальности, на которую мы в информационном плане выходим. Мы находимся в одной из бесконечных вариаций моделей известной нам Вселенной. Эти Вселенные существуют в одно и то же время в одном и том же месте и их обитатели имеют одну информатрицу, то есть, являются информационными отражениями «других себя» в данном пространстве-времени и при данных обстоятельствах. Я понятно излагаю? – Киска заботливо посмотрела на рейфа, на лице которого появилось туповатое выражение. – Что ты об этом думаешь?
«Ё***тая», - подумал Эрик.
- Ошибаешься! – опять обиделась Киска. – Но ты не расстраивайся. У нас на станции большой и дружный коллектив, у нас уже сто лет не было войн, мы живём в мире и благоденствии. Я знаю, что тебе это в диковинку, что в Пегасе сейчас война, и ты привык питаться людьми. Питаться людьми – это плохо, поэтому мы тебя перевоспитаем.
Эрик опять хрюкнул. Идея перевоспитания казалась уже даже не сюрреалистичной. Она была просто ДУРАЦКОЙ. Лишь одно утешало: в этом странном месте убивать его, кажется, не собирались.
- Ты зря смеёшься, - опять обиделась Киска. – Поверь, ты просто не привык к вкусу человеческой пищи. Попробуй – и ты поймёшь, что это… ммммм... – Она аж зажмурилась от удовольствия, став похожей на сытую жирную кошку.
Память услужливо подсунула рейфу воспоминания о чёрном хлебушке, перловой каше типа «шрапнель» и приторно-сладком чае в гранёных стаканах, коими его потчевали в концлагере. (Автор считает нужным уточнить, что ответственным за тыловое обеспечение на данном участке был наш соотечественник.) Киска, похоже, поняла, о чём он думает, потому что внезапно подошла к шкафу-купе и постучала по дверце кулаком.
Дверь открылась, впустив в комнату лёгкий сквознячок, и из шкафа выглянул седобородый старец в ермолке. Эрик, оквадратив от удивления глаза, подтянул к себе ноги и прикрылся одеялком до самой шеи.
- Дон Румеро, - сказала Киска. – Давай твоего самого лучшего. Красного, полусладкого, стотридцатилетней выдержки.
Она вытащила из кармана комбеза пухлую пачку ассигнаций, отсчитала несколько купюр и отдала старикашке. Тот взял деньги, нырнул обратно в шкаф, но сию же секунду вынырнул обратно уже с бутылкой. С поклоном вручив бутылку Киске, чумовой дедасон взглядом указал на Эрика и вопросительно пошевелил кустистыми белыми бровями.
- Да, это для него, - подтвердила Киска. – Будем стресс снимать.
Она обратилась к Эрику.
- Позвольте представить: это дон Румеро. Дон Румеро – это Эрик.
- Здравствуйте, благородный дон! – Старик приветственным жестом приподнял ермолку.
- Здравствуйте, - промямлил рейф. – Простите, а вы что, живёте в шкафу?!
Вместо дона Румеро ответила Киска:
- Никак нет. Это межпространственный портал, который открывает дверь в очередной слой реальности – искажённую технологическую Арду.
У Эрика от такого груза глаза сползлись к переносице. Придумать какую-нибудь достойную остроту он не смог, поэтому лишь кивнул:
- Понятно… И что, вы вот так запросто приходите в чужую спальню?
- Совершенно не вижу, почему бы благородному дону не зайти к донье Киске, - любезно ответил дон Румеро, в то время как Киска пыталась извлечь из горлышка бутылки пробку. Пробка сидела глубоко, а штопора не было. В конце концов Киска вытащила пробку зубами и метко выплюнула её в мусорное ведро.
- Бинго! – поаплодировал старик.
- Дон Румеро, две посуды!!! – прошипела Киска.
Имярек выдернул из бороды волосок, протарахтел: «Трох-тибидох-тох-тох!» - и – вуаля! – прямо в воздухе появился поднос, на котором стояли два фужера. Поднос подлетел к Киске, и та наполнила фужеры жидкостью из бутылки.
- Ну, не буду вам мешать. – Дед вновь приподнял Ермолку, салютуя Эрику. – Честь имею!
Он скрылся в шкафу и закрыл за собой дверь. Киска взяла один фужер, после чего поднос подлетел к Эрику. Тот взял фужер, залпом выпил вино и протянул фужер Киске:
- Ещё.
